Человек - частный случай Бога | То, что ты зло - еще не повод проигрывать!
Название: Без доверия сиквел к «Без сердца»
Автор: Лилльян
Бета: [J]darksworder[/J]
Рейтинг: что-то в районе PG-15
Пара: Нисей/Рицка
Жанр: драма, романс
Размер: миди
Дисклеймер: персонажи не мои, Дзюкай не мой, буквы – и те не мои.
Статус: закончен
Размещение: с разрешения автора.
Предупреждения:
- периодический POV Нисея.
- ООС и АУ
- я в свое время задралась с обоснуем по этому пейрингу. Поэтому решила малодушно продолжить историю, вместо того, что бы придумывать еще один изощренный сюжет ( и мне даже не стыдно))
- в качестве декораций использованы сведения из Википедии, а так же вот этой статьи и вот этой про лес Аокигахара (Дзюкай)
- да, я в курсе, что у японцев отношение к духам и представление о их способностях сильно отличаются от наших. Но тут уж как написалось, так написалось.
- оригинальные персонажи.
читать дальше
- Аояги, еще раз. И будь добр, теперь просто сделай то, что от тебя требуется.
Горо Судзуки, учитель Рицки никогда не кричит, не повышает голос, не ругается. Он из той породы людей, которых заранее страшно вывести из себя. Немолодой, немного неряшливого вида человек обладает врожденным талантом внушать почтение, на грани со страхом, да так, что в его присутствии непослушание или дерзость просто немыслимы. Даже отъявленные хулиганы предпочитают не повышать голос на его уроках, что уж говорить о дисциплине остальных.
Мальчик бросает взгляд на часы, висящие над дверью. Всего-то пять минут до окончания урока, но напомнить об этом Учителю смелости не хватило.
Вздохнув, правда про себя, Рицка протягивает руку к Нисею. Акаме соединяет их ладони и ободряюще улыбается. Если опять сказать уже ставшее дежурным «все будет хорошо Рицка», то можно быть уверенным – Жертва разозлится. Боец, даже при всем желании подразнить младшего Аояги, предпочитает не переходить грань и не давать ему лишнего повода для раздражения. К тому же сейчас мальчик уже явно устал и держится из чистого упрямства. Ну и из-за почтения к Судзуки, само собой.
Аояги мнется. Чувствуется, что с каждой попыткой его уверенность в себе, и без того довольно шаткая грозит и вовсе исчезнуть, переродившись в свою противоположность – самоуничижение. И очень скоро, если не уже, он сам себя убедит, что ни на что не способен. А для Жертвы вера в свои силы необходима, можно сказать, важна жизненно, потому что тот, кто не уверен в себе, не может быть уверен в своей победе, а значит и не сможет внушить эту, очень нужную веру своему Бойцу.
- Рицка. – Боец чуть сильнее прижимает свою ладонь к ладони мальчика, пытаясь хотя бы этим прикосновением приободрить его, показать, что повода для волнения или расстройства нет.
- Мы, Нелюбимые, - Рицка начинает говорить резко, торопливо, совсем не так, как принято читать заклинание Связи. Но Акаме сразу подстраивается под его ритм, повторяя уже бесчисленное количество раз произнесенные слова, ощущая, как вязь имени на руке теплеет. Рицка продолжает: - Те, кому в этом мире не найти любви...
Нисей видит краем глаза, как морщится Судзуки. Естественно, он, как и Акаме видит, что и эту попытку можно считать провальной.
Еще когда Рицка произносит заклинание, его ушки поникают и сам он ссутуливается, наклоняет голову ниже, уже чувствуя и признавая поражение.
Заклятие произнесено, в кабинете звенит наряженная тишина, а спустя несколько секунд:
- Господи, я чувствую себя идиотом.
Нисей улыбается беззаботно и притягивает мальчика к себе ближе, успокаивающе треплет по жестким черным волосам.
- Не волнуйся ты так. Спешить некуда.
Не то чтобы его самого не расстраивали эти неудачи. Скорее, он считает, что им уделяется излишнее внимание. Так ли уж важно установить Связь именно сейчас? Когда Рицка будет готов – тогда это и произойдет. Спешка делу не поможет. Ведь то, что они нашли друг друга – это самое важное. Он так долго был один... они оба слишком долго искали друг друга.
Учитель морщится и берет со стола чашку с заваренным чаем, обхватывает ее ладонями, грея их о теплые керамические бока.
- Правильно чувствуешь. Ты идиот и есть.
Ну, не то чтобы Учитель совсем уж не ругался. Скорее за ним водилась довольно скверная привычка излишне честно называть вещи своими именами. Точнее теми именами, какими он сам хотел назвать. А ведь понятно, что чужая правда порой звучит излишне резко.
Мальчик мотнул головой и резко отстранился от Бойца.
- Почему не получается? – вопрос, который, не подумав, задает Аояги довольно опасный. Потому что, во-первых, Учитель уже не раз говорил, в чем проблема Рицки. И, собственно, во-вторых, Учитель очень не любит повторять то, что уже было сказано.
- Ты не прикладываешь должных усилий. - Учитель безразлично пожимает плечами и отпивает глоток чая. Тон его голоса сейчас такой, словно бы он говорит с больным несмышленым ребенком, уже решив про себя, что обижаться на бестолковость собеседника неразумно. - Не чувствуешь своего Бойца. Ты никак не можешь понять, что должен полностью довериться ему.
- Я стараюсь. – Сказано тихо, бессильным шепотом.
Это правда, он старается и это известно и Бойцу, и учителю. Проблема в том, что ни тот, ни другой не могут объяснить, что дело не столько в старании, сколько в чувствах. Рицка слишком привык прятать их, переживать, отгородившись от внешнего мира. При этом он совершенно не умеет их контролировать. И потому они сильнее его. Мир эмоций, откуда Жертвы черпают энергию сейчас сильнее Рицки, его сила работает против него. Поэтому старание сейчас ничего не решает.
- Значит недостаточно. – Приговор Судзуки как всегда бескомпромиссен.
- У меня не получается! – Рицка бессильно сжимает кулаки. - Но я же стараюсь! Стараюсь изо всех сил!
- Может, тебе просто не хватает мотивации?
Рицка удивленно уставился на учителя. Такое объяснение сути проблемы он слышит впервые. До этого предположения выдвигались самые различные, но то, что сказал Судзуку сейчас – звучало настолько же просто, насколько и… странно.
Тем временем Боец, воспользовавшись тем, что Жертва отвлеклась, вновь кладет ладони ей на плечи, легонько сжимая. Хвост Рицки сердито ударил Нисея по бедру, но устных возражений не последовало. Заметил, но решил сделать вид, что ничего не происходит? Замечательно.
Акаме, хоть и предпочитает пока что не вмешиваться, весь буквально обращается в слух. Судзуки сам Жертва, и по этой, вполне понятной причине исповедует принцип «Агнец – главный в паре». Поэтому он разговаривает подчеркнуто с Рицкой, начисто игнорируя Нисея, даже когда речь заходит о нем.
Вообще ситуация сложилась довольно забавная, хотя и не сказать, что сильно нестандартная. Нисей мало того, что был старше своей Жертвы, так еще и закончил обучение в Школе. Теперь он сопровождал Рицку на занятиях лишь для того, чтобы тому было проще. Ну и потому что сам хотел проводить время со своим Агнцом. Но при этом сам он не подчинялся учителям и на него они повлиять не могли. Некоторых это раздражало, некоторые не обращали на это внимание, а кто-то не обращал внимания на самого Нисея. И Судзуки в этой категории лидировал.
Акаме негромко вздохнул и последовал недавнему примеру Рицки – взглянул на часы. Осталось каких-то жалких две минуты. Начавшийся разговор очень не нравился Бойцу. В Школе существует дрянная, на его взгляд, привычка думать, что в поединке можно решить все проблемы, касающиеся Связи. Может в большинстве случаев это и так, но зачем объяснять что-то через боль и поражение, если еще не испробованы остальные способы?
Конечно, Нисей не всегда был настолько лоялен, но когда дело касалось Рицки терпения или помощи, его мнению Акаме, не могло быт слишком много. Ведь в данном случае речь идет о его Жертве.
В эти, последние минуты ожидания Нисею кажется, что вязкое время медленно тянется, словно патока стекает от едва передвигающихся стрелок часов.
Последнюю минуту Боец буквально чувствует, как Рицка выжидает время, молча надеется, что больше ничего не будет сказано, его больше ни в чем не упрекнут и не скажут, что он «глупый». Наконец-то спасительный звонок предоставляет прекрасную возможность для побега, и Аояги, быстро попрощавшись, убегает, даже не дождавшись Нисея.
Учитель дождался, когда еще две пары учеников уйдут, оставив его наедине с Нисеем, и продолжил, как ни в чем не бывало, впервые за сегодняшний день обращаясь именно к Бойцу:
- Вам нужно сразиться с Парой. С теми, кто Связь уже установил. Возможно, на контрасте с ними Рицка поймет, чего именно вам не хватает.
После ухода Рицки и остальных учеников в классе пропала атмосфера напряженности. Зато стала более ощутима насмешка, вкупе с настороженностью. Нисей смаковал ощущение своей независимости, наслаждался тем, что официально учитель не мог ему приказывать. А вот Судзуки приходилось постоянно напоминать себе, что Акаме его «союзник» и они должны работать вместе, если хотят, чтобы у Рицки все получилось. И как бы ни хотелось поставить на место наглеца, смеющего так независимо себя вести – этого он сделать не может.
- Судзуки-сан, это не лучшая идея. – Нисей присаживается на край стола, прекрасно осознавая, что учителю этот маневр в пространстве не понравится.
Горо не подает вида, что его задевает эта откровенная провокация и, допив чай, безразлично интересуется:
- Твои предложения?
Понимание необходимости сотрудничества с Нисеем в сознании учителя четко уравновешевается желанием подчинить нахала. Но не позволяла одна простая мысль.
Успех учителя заключается в достижениях его учеников, равно как их провалы становятся его поражениями. То, что Рицка, вообще-то довольно способный студент, до сих пор не может установить Связь со своим Бойцом - довольно сильно бьет по профессиональной гордости Судзуки. А значит, для скорейшего успеха необходимо закрыть глаза не некоторые вольности Акаме, который продолжает сейчас с таким завидным упорством отвергать идею о поединке.
- Дайте ему еще время.
- Для установки связи нужно несколько секунд. Аояги бьется уже полгода. Сколько предлагаешь еще ждать?
- Вы знаете, что ему пришлось пережить.
Это следует понимать как: «неужели ты настолько непрофессионален, что прибегаешь к таким примитивным методам?»
Учитель это так и понимает. Кривится, недовольно поправляет очки.
- Он тебе не доверяет. Его недоверие – следствие пережитого. Поступок Бойца Агацумы хоть и получил поддержку и оправдание со стороны Рицу, но все же не приветствуется остальными учителями. Но, видишь ли, чтобы не случилось между Рицкой и Соби, это уже произошло. Аояги должен научиться переживать, переступать через него. Иначе никакая сила его не спасет. Он погубит и себя и тебя. – Учитель ставит локти на стол, сплетая пальцы, - Из-за того, как с ним обошелся его прошлый Боец, у Рицки страх перед Связью. Не перед тобой, а именно, - мужчина касается кончиками пальцев своего солнечного сплетения, - перед Связью. И ты ничего тут сделать не можешь. Пока он сам не поймет – говорить бесполезно.
- Почему же вы ему об этом не скажите? Не скажите, что не надо этого бояться?
- Думаешь, он этого не понимает? – Учитель усмехается, - Еще как понимает. Потому и нервничает. Будь его причина другой – я бы уже давно выставил вас против Пары и, с высокой долей вероятности, проблема бы решилась первым же боем.
- Сейчас именно это вы и делаете, хотя сами не верите, что получится.
- Да. Но Рицка, извини за терминологию, забуксовал, - Учитель сжимает в кулак пальцы правой руки и ведет его параллельно полу, упирая в раскрытую ладонь левой. По личному мнению, наглядный пример скорее демонстрирует непреодолимое препятствие, чем пробуксовку. - Он сам уже так закопался, что без посторонней помощи не выберется.
Акаме коснулся руки учителя, что в этом «наглядном примере» изображает стену.
- Думаете, если толкнуть, то он не упрется сильнее в это же препятствие?
- Он его разрушит.
- А не проще показать обходной путь?
Учитель встряхивает руками, разрушая конструкцию.
- Нет обходного пути. Или разрушить препятствие, или перед ним и сидеть, играя в гляделки. А теперь, будь добр, оставь меня.
***
POV Нисея
- Несей, прости пожалуйста!
Рицка?
Его голос доходит до меня словно издалека. Я заснул? Судя по ощущениям – я лежу на чем-то твердом, и меня вполне ощутимо качает. Когда мы успели оказаться на корабле? А еще, похоже, что во сне я умудрился отлежать себе руку – она сейчас очень неприятно ноет.
- Эй, ушастик, ты как там?
- Нисей! Он без сознания!
- Да не волнуйся ты, сейчас он очнется.
- Нисей...
На лицо капнуло что-то горячее. Дождь?
Гул в голове нарастает, и укачивать начинает сильнее. Такое чувство, что мир вокруг стал раскачиваться, задавшись целью перевернуться вокруг меня.
- Я во всем виноват, - уже почти не разливаю слов Рицки.
- Да ладно тебе, - судя по тому, что голос Гинки становится неприятно громче, она подошла ко мне. А может это сошедший с ума мир так со мной играет? – Ни у кого с первого раза не получается.
Рицка ей что-то отвечает, но их голоса смешиваются и тонут в гуле, заполняющем мое сознание темнотой.
***
Когда Нисей очнулся, уже перевалило за полночь. Не открывая глаз, Боец несколько секунд прислушивается к окружающей обстановке. Опасности не чувствуется. Только вот въедливый запах лекарств разлит в воздухе и грудную клетку и руку неприятно туго перетягивают повязки.
Все ясно – лазарет. Нежно нелюбимый, и такой знакомый лазарет, бесчисленное множество раз принимавший Нисея, который после каждого визита клялся и божился, что это в последний раз.
Боец приподнялся на локте, оглядывая палату, и невольно улыбнулся – рядом, сидя на стуле и неловко прислонившись к изножью кровати, полулежал-полусидел Рицка.
В этот раз память и восприятие не подводили Бойца – видение крутящегося мира сейчас начало вполне логично объясняться банальнейшим обмороком и довольно обидным проигрышем. Акаме вспомнил все: и поединок, и те жалкие пять ударов, которыми они успели обменяться с противниками и последующее поражение.
Сначала все было неплохо. Рицка действительно потянулся к Бойцу о время поединка, ему даже удалось передать немного силы. А потом что-то пошло не так – в один миг отстранившись, словно в испуге, мальчик разорвал налаженный было контакт. Нисей сильно сомневался, что так на него повлиял удар Гинки, что прорвался через ослабленную защиту. Нет, причина не в этом. Акаме пришлось последнюю минуту поединка сражаться в авторежиме, и вот результат: ожог руки и потеря сознания. Хотя, это неплохо. Главное, что Аояги не пострадал. Хорошо, что в авторежиме все повреждения достаются самому Бойцу.
Объяснимо, логично… досадно и до зубовного скрежета неприятно. Нисей пару минут еще прикидывает по себя, что было бы, направь он больше сил на защиту. В любом из его расчетов финал был одним и тем же – больничная койка, ожидающая его или Рицку, а не, к сожалению, Гинку. Самое неприятное, что этот проигрыш нанес двойное поражение: Аояги винит в проигрыше себя, а значит, теперь еще больше замкнется, погрузившись в переживания.
- Малыш?
Рицка не просыпается, даже когда Нисей встает с кровати. Хотя «встает» это сильно сказано. Сначала пришлось сесть, силясь совладать с головокружением и подкатывающей дурнотой, затем осторожно встать и, едва ли не на пределе своих нынешних сил переложить Рицку на кровать.
Подумать только, столько сил ушло на несколько движений.
Нисей лег рядом с мальчиком, приобнял за талию, вглядываясь в безмятежное лицо своей Жертвы.
В этом то и проблема – Рицка до сих пор не мог признать этого. Родства, что крепче уз крови связывало его с Акаме.
Единение душ и мыслей, абсолютное взаимопонимание и потребность друг в друге – так представлял себе Природную Связь Нисей. Лишенный даже надежды на обретение своей Жертвы, он слишком долго заставлял себя не думать и не мечтать: как это, когда другой человек полностью дополняет тебя, в то время как ты дополняешь его. В моменты партнерства с Сеймеем Акаме просто брал его силу, защищая и нападая на соперников. Но не больше. Он не позволял брату Рицки коснуться своей души ли мыслей. Это было почти деловое сотрудничество, которое к счастью закончилось.
А вот для Рицки Связь была синонимом боли и отречения. Замкнутый, отстранившийся от остальных людей, он с большим трудом подпускал кого-то к себе. Но уж если подпускал, то этот человек становился близким, почти родным.
Нисей понимал всю ту боль, что угнездилась в сердце его маленькой Жертвы. И это понимание еще больше злит и заставляет размышлять, выискивать выходы. К сожалению, ни в одном из них, в конечном варианте, не должно было быть убитого Агацумы – Рицка бы его смерти не простил. Поэтому, раз уж планы мести заранее были обречены на провал, Акаме сосредотачивался на возможностях помочь Аояги. Но и здесь была неразрешимая проблема – Нисей понимал, что мальчик должен сам переступить через свои страхи.
Боец не знал, но чувствовал, догадывался... что Рицка до сих пор выискивал оправдания поступку Соби. Даже зная, что и зачем сделал Агацума, зная, его цели, мальчик нет-нет, а задумывался - вся ли это правда? Действительно ли Боец использовал его и бросил сразу же, едва в нем отпала необходимость? Не скрыта ли причина отречения Соби в самом Рицке?
Правда была в том, что младший Аояги не винил Агацуму в предательстве. Он принял его, как с чувством неизбежности принимают нагрянувшие стихийные бедствия. Злиться на шторм или грозу - занятие довольно бесполезное. Так и дано йситуации – Рицка принял предательство, просто... просто обида и боль не давали ему его забыть. И он заранее боялся, что это может повторить.
Нисей коснулся губами лба мальчика.
Редкая для них ласка. Аояги позволял к себе прикасаться и иногда обнимать, но не больше.
«Словно до сих пор боится» - горько усмехнулся про себя Акаме.
Дыхание мальчика становится уже не таким глубоким и сонным, как десять секунд назад. Потягиваясь, он открывает глаза. Несколько секунд уходит на осознание того, что засыпал он не так, как проснулся.
- Нисей?!
- Тихо, котенок.
Нисей предпочитает думать, что лишь из-за смущения и досады мальчик начинает так яростно вырываться из его объятий, желая как можно быстрее встать с кровати. Акаме так не хочется его отпускать и тут Жертва, коснувшись его обожженной руки, сама подсказала способ мгновенно разрешить конфликт.
- Эй...ах, черт, Рицка! – чуть громче и с ноткой боли в голосе.
- Ой, - вот и все. Мальчик сразу же перестает брыкаться и пришибленно замирает, - извини.
Нехорошо конечно, что он чувствует себя виноватым, но, по крайней мере, больше не вырывается и лежит смирно, не двигаясь.
- Тебе сильно досталось?
Акаме улыбается. Искренняя забота, кажущаяся почти незаметной за этими простыми словами – то, что излечивает душу и тело лучше любых лекарств.
Боец касается ладони мальчика, как если бы хотел произнести заклинание Связи.
- Тебе сильнее.
Рицка кривится, не верит, считая слова Бойца лишь попыткой успокоить. Он не видит себя со стороны. Не видит, как круги под глазами, затаившаяся на дне глаз печаль и сведенные на переносице брови выдает его с головой. Он не знает, что Нисей слышит, чувствует удары его сердца – чуть учащенные, нервные.
- Сомневаюсь. – Мальчик рвано вздыхает, словно пытаясь не расплакаться.
- Рицка…
- Ничего у меня не получается. И, чувствую, что не получится.
Акаме забавляет эта обреченность в голосе Жертвы. Как если бы к нему подошел семилетний малыш и сказал, что понял смысл жизни. Но все же, при первом же взгляде на Рицку душу Бойца затопляет нежность и желание помочь своей запутавшейся Жертве. Нисей осторожно касается губами мохнатого ушка мальчика. А взамен получает лишь усталый вздох и тихое, звучащее обреченно:
- Ты совсем как он, когда так делаешь.
Акаме не спешит отстраняться от Жертвы. Едва ли не мурлыкая от удовольствия, он целует второе ушко мальчика, пока что не утруждая себя мыслями на тему, кто этот самый «он».
- Совсем как Соби.
Это имя, как резкий хлопок в тишине – мгновенно выдергивает из сонливо-добродушного состояния, заставляет подобраться, как в присутствии врага.
Спустя несколько секунд Нисей достаточно приходит в себя, чтобы спросить:
- Почему?! Почему, как Агацума?!!
Еще десять секунд назад он почти дремал, убаюканный теплом Жертвы, а сейчас едва сдерживается, чтобы не вскочить и не начать мерить комнату шагами, в тщетной попытке успокоиться.
- Рицка! Что во мне, - он все же садится на кровати, не в силах просто лежать, - напоминает тебе этого ублюдка?
- Ты постоянно говоришь, что все хорошо. И не ругаешь меня, когда я делаю что-то не то, а еще, - видимо самый возмутительный пункт своих претензий Жертва оставила на конец, - ...а-а-а, ладно, не важно.
- Хм?
Нисей вопросительно приподнимает бровь и кладет ладонь на бедро Жертвы. Он прекрасно понял, о чем говорит мальчик, и из-за этого понимания вся растерянность разом трансформировалось в смешливое желание немного подтрунить над мальчиком.
«Поцелуев засмущался, котенок?»
Даже в полумраке палаты видно, что мальчик покраснел. Вскочив с кровати и даже не оборачиваясь, Рицка выбегает из комнаты.
Вот и поговорили.
***
POV Нисея
Остаток ночи я, конечно же, не спал. То ходил по палате, то лежал, но ни на секунду не переставая планировать и вспоминать.
Причина замкнутости Рицки понятна. Но, как бы то ни было, мы это преодолеем. Ведь я с ним, и обязательно ему помогу, а вдвоем мы обязательно справимся.
Но есть маленькая проблема – Рицка не может до конца довериться мне. Позволить самому себе что-то почувствовать, еще раз раскрыть душу и мысли. Я его понимаю и не осуждаю. И очень хочу помочь перешагнуть этот момент прошлого.
Я конечно не из тех, кто любит принимать лекарства, не посоветовавшись с врачом, ориентируясь лишь на то, что кому-то с похожими симптомами оно помогло, но... думаю, я догадываюсь, что может все же помочь Рицке. И моя уверенность зиждется именно на том, что в свое время это «средство» помогло и мне.
Утром, едва дождавшись семи часов, я уже звонил Судзуки, отпрашивая у него Рицку на два дня. А там дальше – выходные, так что по факту у меня есть четыре дня, что бы привести свой план в исполнение.
Без стука войдя в комнату Рицки, я застал мальчика сидящим на кровати, прижимавшего к груди подушку, с наброшенным на плечи пледом. Ссутулившийся, усталый – видно, что он не спал остаток ночи.
- Собирайся. – Уверен, мой голос казался Рицке отвратительно жизнерадостно для такого ужасного утра.
- И тебе доброго утра. – Аояги сильнее прижимает к себе подушку и передергивает плечами, как от озноба.
А вот я не могу сдержать улыбки. То, что я нашел наименее болезненный выход из сложившейся проблемы, просто переполняет меня энергией.
- Доброго-доброго.
Подойдя к Жертве, треплю ее по мягким ушкам, добиваясь того, на что и рассчитывал – недовольного фырканья.
- Собирайся, мы уезжаем.
- Что? Куда? Мне сегодня на занятие. И завтра тоже, ты что, забыл?
- Я тебя отпросил.
- У Судзуки-сенсея? – Недоверие в голосе Рицки вполне объяснимо. Своего учителя и его отношение к дисциплине мальчику прекрасно известно. Но Аояги пока просто не знает, на каких условиях его отпустили.
- Жду в машине через двадцать минут. Если задержишься – уеду без тебя.
Заработав в качестве «спасибо» страдальческий стон, быстро выхожу в коридор и почти бегом направляюсь к машине.
***
Путь был долгим, и в машине Рицка все же задремал. Поджав ноги, кое-как разместился на заднем сидении автомобиля. Видимо переживания настолько его истощили, что он даже не захотел узнать, куда же они направляются. Нисей хотел бы, чтобы это было показателем доверия, но… нет, скорее всего, это из-за усталости. В обычном состоянии мальчик бы не отстал от Бойца, пока не вытряс все подробности, вплоть до дословного пересказа разговора с сенсеем.
Нисей бросает быстрый взгляд назад.
Рицка спит, не реагируя ни на что. Включив на минимальную громкость музыку, Боец вздохнул. Эта дорога была ему знакома, но не сказать, что он был рад по ней ехать. Конечно, это сулит решение проблемы, но было бы здорово, если бы был другой выход. И этот другой выход не был бесконечной чередой проигранный поединков. Увы, не все в мире соответствует нашим мечтам.
Уже ближе к полудню они прибыли к месту назначения.
Выйдя из машины, Боец шепнул заклинание, чтобы Рицка пока что не просыпаться. Подхватив мальчика на руки, Нисей направился к дому, рядом с которым остановился. Двухэтажный особняк, с невысоким забором, увитым цветущими вьюнами – этот дом словно бы являлся воплощением мечты о покое и умиротворении. Невысокий, аккуратный, уютный. Даже снаружи – уютный. И перед ним – стриженый газон и несколько цветочных клумб. Кажется, что все обыденно и если и отличается от соседних домов, то лишь в лучшую сторону. Но было кое-что, что мог увидеть лишь Нисей – плотная сеть светящихся нитей, куполом укрывающая дом и сад. Безразличие, накатывающее при одном взгляде на этот дом – результат магии и не желания хозяина разговаривать с непрошеными гостями.
Здесь жил старый приятель Нисея, Амида Манабу. Наверное, единственный, кого он мог бы назвать своим другом. За исключением Рицки, конечно же. Амиде Нисей позвонил сразу же после утреннего разговора с Жертвой, предупреждая о своем скором визите. Амида открыл дверь, стоило только Акаме ступить на крыльцо. Посторонившись, мужчина впустил Бойца в дом, сразу же, без лишних слов махнул рукой в сторону коридора.
- Отнеси ушастика в комнату. Вторая дверь справа.
Ни вопроса о дороге, ни приветствия – старым друзьям, понимающим друг друга лучше, чем людям одной крови, это не нужно. Пустые ритуалы с пожеланием долголетия и выражение радости от встречи – зачем все это, если оба друга знают, что они очень рады друг друга видеть?
Нисей не торопится. В его плане самое главное – результат. А для его достижения нужна темнота и ночь, а значит у Рицки есть еще пять-шесть часов для сна. И столько же времени есть у Нисея, чтобы поболтать со старым другом.
Они не виделись почти два года. Амида, к удивлению Акаме, знал, что тот был Бойцом старшего Аояги, слышал о его поимке, хотя и не знал, что же случилось с самим Нисеем. А еще Бойца не удивило, что по мнению друга его тоже лишили памяти, а то и наказали чем похуже.
И Акаме не может его за это осудить.
Нисею было сложно и неприятно вспоминать время до встречи с Рицкой. Абсолютное равнодушие к своей жизни делало его как сильнее, так и агрессивнее, и уязвимее. Его не волновало, окажутся ли поражения смертельными, важна была лишь победа. Это делало его опасным противником… и это же делало его смертником.
Просто чудо, что он прожил достаточно долго, чтобы встретить свою истинную Жертву.
И вот, наконец-то основная жара спала, и действие усыпляющего заклятия закончилось – Рицка выходит из комнаты, лениво потягиваясь.
Нисей сидит в зале, лениво просматривая книгу в ожидании его пробуждения.
- Долго я спал?
- Несколько часов. Готов к путешествию?
Рицка, уже стянувший со стола печенье, недовольно взглянул на Бойца.
- Мы разве не сюда ехали?
- Нет, - поднимаясь с кресла, Боец закидывает на плечо полупустую походную сумку, - пойдем. Скоро уже стемнеет.
***
POV Нисея
Ремни походного рюкзака уже порядком натерли плечо. Перехватываю их поудобнее, недоумевая про себя, чего же Амида накидал туда, такого тяжелого. Хотя, уверен, что он-то как раз положил все только самое необходимое, прекрасно зная, насколько я не люблю все эти туристические вылазки. Само собой, потом я скажу ему спасибо, но сейчас мне просто необходимо на кого-нибудь поворчать, а кроме него ворчать больше не на кого.
Наш с Рицкой путь пролегает не здесь. Глубже и глубже уходя в лес, удаляясь от небольшого поселка, где живет мой приятель, мы продвигаемся все дальше, ориентируясь на возвышающуюся над лесом и, кажется, всем миром, вершину горы.
Постепенно стихает шум расположенной недалеко автострады. Привычный звуковой фон близкого присутствия людей становится все более тихим, постепенно сходя на нет.
Этот лес всегда пользовался дурной славой. О нем говорили, что в него возможно войти, но невозможно выйти. Я всегда смеялся над этими суевериями, но однажды имел возможность ощутить ужас Аокигахары на себе.
Именно Амида несколько лет назад затащил меня сюда. Помню, что тогда я не хотел жить – узнал о гибели девушки, которая считалась моей Жертвой. Естественно, друг не смог придумать ничего лучше, чем затащить меня в лес, называемый в народе «лесом самоубийц». Не смотря на всю абсурдность ситуации, тот поход действительно помог мне выжить.
Надеюсь, он поможет и Рицке.
Совершенно не помню дорогу, по которой вел меня Манабу в свое время, но сейчас это и не важно. Пока что мы идем по туристической тропинке. Занятый своими мыслями и воспоминаниями я и не заметил, как тишина обступила нас плотной стеной. Мы пресекли невидимую границу, за которой начинается замкнутый мир леса, откуда не докричаться до помощи и даже не позвонить.
Рицка за моей спиной удивленно охнул. Оглянувшись, я видел, что он стучит по циферблату своих электронных часов.
- Можешь не стараться. Электроника здесь не работает. Даже и компас направления не указывает – стрелка будет крутиться по кругу.
Мальчик взглянул на меня так, словно я только что признался в том, что я все войны последнего века были развязаны лично мной.
Усмехаюсь.
- Слышал про магнитные аномалии? Одна такая как раз под нами.
- Слышал, слышал. – Рицка замолкает на несколько секунд, прислушиваясь к давящей тишине. А затем продолжает, - слушай, что это за лес? Как называется?
Улыбаюсь уголком рта. Для достижения моей цели будет неплохо немного напугать малыша, но здесь главное – не переусердствовать.
- Его по всякому называют.
- Знаешь, я догадываюсь, куда ты меня притащил. Непонятно только зачем. Это лес Дзюкай, да?
- Угадал.
Я решаю, что нам уже пора отклоняться от тропинки и сворачиваю в сторону. Ориентируясь на свое чувство направления, уверенно иду дальше. Выбирая куда идти, вполуха слушаю, что говорит Рицка. Он рассказывает о том, как читал статьи в Интернете про этот лес, слышал чей-то рассказ про знакомого знакомого, который приехал сюда и больше его никто не видел. До кучи мальчик припомнил еще и пару статей известных психологов про феномен суицида, зависимость количества самоубийство от уровня жизни и его связь с генетикой.
Наверное, Аояги и сам не понимает, что рассказывает это все мне не потому, что хочет поделиться знаниями, а потому, что не хочет оказаться в тишине.
Голос Рицки успокаивает, разбивает глухой вакуум вокруг. Наши шаги кажутся излишне громкими, а каждый хруст ветки заставляет испуганно вздрогнуть – настолько все звуки кажутся резкими, едва ли не неправильными. Голосов птиц не слышно, равно как и других звуков «нормального» леса.
Неприятный холодок пробежал по спине и загривку, заставляя повести плечами и вспомнить еще один неприятный момент из прошлого здесь пребывания. Опять возникает это параноидальное желание оглянуться... Отличительная черта любого «гиблого» места – кажется, будто кто-то смотрит на тебя, вперившись немигающими глазами, сверлит твою спину между лопаток. От этого взгляда становится очень не по себе и так и хочется остановиться, обернуться на этого неизвестного, хотя бы увидеть его, потому что неизвестность всегда страшна. Но уже по прошлому опыту я знаю, что оглядывайся - не оглядывайся, а все равно никого не увидишь.
А вот Рицка теперь идет не позади меня, а рядом, то и дело оглядываясь и испуганно прижимая ушки к голове. Как я тебя понимаю малыш. Если бы не ты, я бы тоже испугался.
Ко всему прочему, начинаю себя чувствовать еще и бессердечной скотиной, из-за того что притащил мальчика сюда.
Только ответственность за идущего рядом Рицку не дает мне поддаться скребущей душу, безотчетной панике. Я пришел сюда ради него и по делу, мне нет дела до каких-то там духов, даже если они и в самом деле населяют этот чертов лес. Живые сильнее мертвых. Бойцы и Жертвы сильнее обычных людей, значит нам с Рицкой ничто не угрожает. И плевать на Связь – это лишь дело времени.
Мда, больше похоже на самоубеждение. Такое, с истеричными нотками. А, неважно…
Раз пять я отклонялся от прямого курса и вел Рицку стороной от… трупов самоубийц. Запах смерти и неприятная аура недавней смерти ощущалась задолго до тел, так что я мог выбирать путь так, чтобы Рицка не увидел тех, кто навсегда остался в Дзюкай. Правда я не всегда мог увести его стороной от костей или раскиданных, запутавшихся в траве пустых пачек из-под лекарств. В такие моменты, когда Рицка это все видел, он прижимался ближе ко мне, словно ища защиты. Но стоило мне положить руку ему на плечо, как он сразу же отступал на шаг, вновь устанавливая между нами дистанцию.
Малыш, твои страхи пока что сильнее страха, который внушает тебе Дзюкай, да?
Жертва все еще продолжала говорить, практически не останавливаясь. Я его понимал, когда боишься – есть много способов страх заглушить. И среди них первый – отвлечься. Хоть на что-нибудь, даже если это пустой разговор о довольно неприятных вещах.
Нельзя сказать точно, сколько прошло времени с того момента, как мы ступили под сень леса, но явно больше сорока минут, а то и часа.
Эта часть леса совсем темная и сырая. Небо скрыто высокими кронами; ветки, переплетаясь, образуют почти непроницаемый для лучей солнца навес. Напоенный влагой воздух кажется тягучим киселем, а стволы деревьев и камни покрывают слои темного мха.
Уже начинает темнеть, когда мы подходим к небольшой пещере. Останавливаюсь, когда под ногами пожухлая трава уступает место камням.
- Вот мы и пришли.
Рицка замолкает на середине слова и недоуменно смотрит, как я, поправляя рюкзак, заглядываю в пещеры.
- Нисей?
- Мне надо будет туда пройти.
- Я с тобой! – Слишком поспешно и испуганно, и голос на ноту выше чем обычно. Малыш боится, и хотя мне до смерти не хочется оставлять его одного – так надо.
- Нет, я должен пойти один. Не волнуйся. Для тебя тоже есть задание.
Достаю два фонарика. Один протягиваю Жертве. Средних размеров походный фонарь невеликой мощности, зато выглядит внушительно.
- Рицка, послушай. – Присаживаюсь на ближайший камень у входа в расселину.- Понимаешь, это поможет установить Связь.
- Опять ты... – мальчик понурился. Эх, точно, я ведь не сказал из-за чего мы сюда поехали. – Но Нисей, я постараюсь. Я обязательно постараюсь, только потом, ладно? Давай вернемся и уже в городе, спокойно попробуем еще раз.
Кладу руки ему на плечи и прекрасно чувствую, как его бьет дрожь.
Я виноват в этом страхе, мальчик, но, надеюсь, потом ты простишь меня.
- Послушай, план такой: я ухожу туда, - киваю в сторону пещеры, от вида которой и у меня, если честно, желудок в комок сжимается, - ты пытаешься «дотянуться» до меня. Наладить Связь, не видя меня – это немного сложнее, но зато у нас с тобой много времени и никто не мешает.
Я говорю преувеличенно бодро, стараясь показать, что не чувствую разлитой в воздухе тоски и обреченности. Эта давящая аура сжимается вокруг нас плотным коконом, грозя, как мне кажется, вот-вот начать нас душить.
Господи, как же я оставлю его здесь одного?
- Много времени? Да я тут и дня не проживу!
Голос Рицки срывается на звонкий фальцет, но повернуть сейчас обратно – значит испортить всю идею, так что надо немного подогнать события.
- Я выйду из пещеры завтра утром. Или по первому же твоему Зову, если тебе удастся дотянуться до меня раньше. Тогда и позавтракаем.
- Нисе-ей, - Рицка даже и через охвативший его страх чувствует несостыковки в этом плане. – А как же Заклятье Связи?
Соединяю свою ладонь и его.
- Малыш, оно нужно, когда Связь налажена. А Связь – это доверие и потребность друг в друге.
- А как же…
Мне не нужно слышать имя его брата или Агацумы, чтобы понять, о чем он говорит.
- Я говорю про нас с тобой. – Привлекаю мальчика к себе, усаживаю к себе на колени, даря столь нужное сейчас тепло. – Не важно, что было до этого. Я не подчиняю тебя. И никогда не захочу это сделать.
- Я знаю. – Он думает так, но не знает. В его словах нет уверенности, словно он говорит о чем-то, чего никогда не видел, но знает об этом со слов очевидцев. Но эту разницу между «знать» и «думать» из нас двоих чувствую только я.
Жертву бьет озноб, и у меня сердце разрывается, когда я понимаю, что придется его оставить.
Надо.
Сгоняю Рицку с колен, поднимаюсь на ноги, забрасываю рюкзак на плечо и, мысленно придушив панику, иду в темноту пещеры, заставляя себя не оборачиваться, чтобы не видеть тонкую мальчишескую фигуру на фоне темнеющего леса.
***
Мальчик потерянно проходится мимо входа в пещеру.
Не исчезает желание закричать, чтобы, как бы ни парадоксально это ни звучало, стало не так страшно.
Рицка садится на камень, на котором до этого сидел Нисей, и прислушивается. По идее до него должно доноситься эхо шагов Бойца, но он ничего не слышал. Хотя, это не удивительно. Во-первых, Акаме ступает всегда практически неслышно, а во-вторых, эта чертова тишина так давила, что, кажется, оглушала громче крика.
Мальчик ежится – солнце почти зашло и ощутимо холодает. Здесь, в полускрытом кронами деревьев лесе, и вовсе наступила непроглядная тьма.
Чей-то глухой оклик заставляет мальчика вскочить на ноги и испуганно заозираться.
- Кто здесь?!
Может, показалось?
Дрожащими руками Рицка включил фонарь, освещая узким лучом света лес в нескольких шагах перед собой.
Деревья и камни, редкие чахлые кусты и свисающий длинными бородами мох – все это сейчас нагоняло страх. Точнее даже не нагоняло, а десятикратно усиливало и без того подтачивающий жалкие остатки самообладания, иррациональный, поднимающийся из самой глубины души необъяснимый и неконтролируемый ужас.
Рицка отступает в сторону, прижимается спиной к холодному камню скального выступа и зажмуривается.
Страшно.
Холод от камня ползет по спине и плечам дальше, по всему телу сковывая, выхолаживая, кажется, все внутри, до самой души. Вмиг ставший студеным воздух колет горло, а сердце начинает биться учащенно, как после бега.
- Нисей…
Мальчик зажмуривается, пытаясь сосредоточиться на дыхании.
Вдох-выдох.
Сейчас единственная возможность выбраться – позвать Нисея. Чертов Боец, если уж он уперся, то уже ни за что не выйдет раньше утра.
Сейчас-сейчас, только и надо вспомнить, что говорил учитель.
А потом все получится, обязательно получится.
Совсем рядом, справа от мальчика громко хрустнула ветка, а затем раздался странный звук. Как будто на металлический противень упало несколько зерен фасоли или гороха.
Крик застрял в горле.
Дрожащий луч света заметался в том месте, откуда донесся звук.
Аояги огромным усилием воли заставил себя глубоко вздохнуть и не сорваться с места, убегая от этой пещеры, в темноту, хоть куда-нибудь, главное, чтобы подальше отсюда. Нет, ему некуда бежать. Он останется здесь, он дождется Нисея, потому что уйти, оставив Бойца здесь одного – невозможно!
А вообще-то Акаме сам во всем виноват! Это он завел Рицку, сам Аояги его об этом не просил!
Нет-нет, Нисей ведь сделал это не со зла. Он хочет как лучше, он хочет, чтобы они смогли создать Связь…
Он ничем не лучше Соби. Он хочет использовать свою Жертву, хочет подчинить, подавить волю, навязать чуждые и совершенно ненужные чувства.
Мальчик чувствует, как на лбу выступает холодный пот. Вот только таких мыслей ему сейчас и не хватало.
Один неосторожный шаг влево и Рицка падает на землю, больно ударяясь коленями и локтем. Фонарик, выпав из рук, откатывается в сторону и несколько раз мигает, словно бы у него садится батарейка.
Аояги чувствует, как мурашки волной прокатываются от поясницы, по позвоночнику вверх, до самого затылка. Кое-как сев, приваливаясь к наружной стороне пещеры, Рицка безрезультатно пытается рассмотреть в темноте перед собой хоть что-нибудь. Подобрав фонарик, всматривается в темень ночи, при этом, одновременно, и надеясь, и боясь увидеть хоть какое-то движение.
Фонарика, мигнув, прекратил светить.
Собственное дыхание кажется Рицке непомерно громким. Хриплое, сбитое, оно, наверняка, раздается по всему лесу.
- Нисей…
Рицка зажмуривается, хотя в этом и не было никакой необходимости, и из последних сил пытается «позвать» своего Бойца.
Ничего.
Рицка пытается представить Акаме мысленно, как учил Судзуки, пытается вспомнить Бойца в каких-то ситуациях из прошлого – но все безрезультатно. Это все не помогает ощутить его присутствия.
В памяти послушно всплывает вечно сердитый голос наставника: «Представь, что ты стоишь в темноте».
И представлять не надо, и так хоть глаз выколи.
«Представь, что Нисей стоит в нескольких метрах от тебя. Тебе надо сделать лишь несколько шагов к нему. Почувствуй…»
И сразу же сердитый голос Судзуки, надиктовывающего очередное задание обрывается резкой нотацией.
«Нет, Аояги, не нафантазируй, а представь! Ты должен поверить в то, что видишь! Для тебя, Жертвы, тот мир должен быть реальнее нашего! Все что ты представишь, то, на что у тебя хватит силы реализации – все реальность!»
- Нисе-ей… - жалобно и жалко. Даже сам Рицка слышит, что жалко. Как мяуканье заплутавшего котенка.
Мальчик до сих пор сжимает в руках фонарик, хотя тот и не дает больше света.
Справа хрустнула еще одна ветка, и послышался шорох камней. Как если бы кто-то прополз по ним.
Это уже не галлюцинация, Рицка в этом уверен.
Следующим звуком стал сухой стук, как от удара ветки о ветку, а затем опять - хруст камней и чертов перестук горошин о металлический лист.
И он раздается ближе, чем первый.
Рицка буквально забывает, как дышать. Вскочив с земли, отшатываясь назад, он инстинктивно хочет сохранить прежнее расстояние между собой и невидимым гостем.
- Кто…
Еще шаг, еще – камни под ногами невидимки осыпаются, выдавая его приближение.
Не чуя под собой ног, Рицка разворачивается и бежит в пещеру по следам Нисея. Раззявленная пасть скального разлома и боязнь замкнутого пространства сейчас пугают много меньше, чем эта чертовщина.
Рицка сам не понимал, откуда он знает, куда бежать, откуда он так уверен, что Нисей пошел именно здесь. Несколько раз ему встречались развилки, но он ни разу не колебался с выбором тоннеля. Эхо бега юрким мячиком отскакивало от стен пещеры, резонировало, бежало вперед, опережая мальчика. Забывшись в затопившем сознание ужасе, Аояги сам не понимал, что он пусть не видит, но чувствует пространство перед собой, чувствует своего Бойца и знает, что если он сможет добежать сейчас до него – то спасется… потому что сзади за ним гонится сама Смерть. Могильный холод цеплялся, хотел утащить с собой – туда, обратно в лес… как можно дальше от Нисея!
За очередным поворотом неожиданно вспыхнул свет, сильной болью отзываясь в непривыкших глазах, и чьи-то руки обхватили мальчика, прижали к чему-то теплому, останавливая сумасшедший бег.
- Малыш, ты чуть мимо меня не пробежал.
Сердце бьется где-то в горле, и ужасный перестук камней и полых веток все еще преследует Рицку... но он уже понимает – Смерть не успела. Нутром, Силой Жертвы мальчик чувствует – на сей раз он оказался быстрее.
Негромкий смех раздался где-то над ухом.
- Думаю, если ты меня не убьешь, то Судзуки точно похвалит.
Кое-как разлепляя глаза, лишь сейчас более-менее привыкшие к свету, оглядываясь, Рицка понял, что находится в небольшом гроте. Стены пещеры здесь расширяются, образуя небольшую, уютную площадку, на которой и расположился Боец. Распахнутый спальник, два фонаря и стоящие радом с ними тарелка и кружка – Нисей устроился с комфортом. Конечно, насколько он возможет в таких условиях.
Боец, все еще прижимая к себе мальчика, подводит его к спальнику и насильно заставляет сесть.
Рицка понимает, что они все еще в пределах леса и расслабляться нельзя. Но тихое спокойствие, разлитое в этом воздухе, почти домашний свет фонарей как-то очень быстро сводит на нет весь ужас одиночества и панику.
Акаме садится на спальник рядом с Жертвой и усаживает ее к себе на колени. Касается ладонью ладони мальчика.
И от их соединенных пальцев по воздуху заструился слабый серебристый свет, в котором очень хорошо видно проявляющуюся на коже Рицки и Акаме вязь Имени.
Даже без произнесения заклинания, без подготовки у них получилось то, что не смогли дать полугодовые попытки.
И в этот момент Рицка теряет сознание, не выдержав эмоционального перенапряжения.
Сияние пропало, но теперь Имена, проявившись, не спешат исчезать. Будто выведенные искусной кистью каллиграфа, они потемнели, становясь почти черными, будто начертанными тушью.
Нисей улыбается. Взяв безвольно повисшую руку своей Жертвы, он осторожно коснулся губами Имени.
- Спасибо, малыш.
Душу Бойца переполнял такой восторг, что он еще долго не мог заснуть в ту ночь.
Уложив Рицку в спальник, Боец то сидел рядом с ним, поглаживая по голове, едва касаясь черных волос, то вдруг отсаживаясь, словно ограничивая себя, пытаясь удержаться от чего-то более ощутимого, чем эти прикосновения. Лишь ближе к утру, когда уже разрядился и запасной аккумулятор для одного из фонарей, Нисей заставил себя все же лечь спать. На тонкий плед, рядом с так до сих пор и не проснувшимся Рицкой. Мальчик спал спокойно, сновидения и кошмары не тревожили его.
Акаме глубоко вздыхает. Переполняющие душу нежность, признательность и гордость за свою маленькую Жертву требуют сделать хоть что-нибудь.
Нисей приподнимается на локте. В свете затухающего фонаря лицо мальчика кажется очень спокойным, почти умиротворенным. Осторожно дотрагивается ладонью до щеки мальчика, Боец слегка повернул его голову к себе и едва ощутимо касается губами его губ.
- Теперь все будет хорошо.
И лишь после этого, обнимая мальчика за талию, Боец наконец-то засыпает.
***
POV Нисея
Стоило мне проснуться, как первыми же ощущениями была ломота во всем теле и холод. Кажется, что затылком, спиной и тем, что ниже, я чувствую каждый камешек, каждую впадинку пола пещеры, каждый, черт возьми, выступ.
В гроте царит полумрак. Солнце не проникает сюда, но все же, довольно смутно, я мог различать очертания предметов, безалаберно мною здесь же и раскиданных. Эх, не потерять бы чего и не забыть – Амида мне потерю его ценнейшего инвентаря не простит.
Кое-как поднявшись, стараясь не держаться за поясницу, и не кряхтеть как старый дед, я все же выпрямляюсь и потягиваюсь, наслаждаясь ощущением возвращающейся чувствительности в теле. Собрав нехитрые пожитки, за исключением спальника, разумеется, я все еще раз мысленно пересчитываю, убеждаясь, что ничего не забыл и уже после всего этого подсаживаюсь к Рицке.
Касаюсь плеча мальчика – никакой реакции. Наклоняюсь, легонько касаюсь губами его ушка. Дернувшись, Рицка все же соизволяет проснуться и, открыв глаза, еще несколько секунд вглядывается в темноту, похоже, даже не заметив меня.
А, правильно, он, еще не прошедший специальных тренировок в Школе, почти не видит в темноте.
- Малыш, все хорошо. – Обнимаю его прежде, чем он успевает вспомнить ужас вчерашнего и вновь испугаться. Хватит, время страха прошло, теперь у него есть я, чтобы защищать. И от страха в том числе.
Рицка реагирует на удивление спокойно. Обнимает меня, утыкаясь носом в шею, а затем деловито отстраняется и выбирается из спальника. Удивленно хмыкаю и начинаю скатывать походную постель. Аояги стоит рядом, не отходит, но и не паникует и не пытается до меня дотронуться. Хорошо, но странно. А когда до меня доходит – губы сами собой разъезжаются в довольной ухмылке. И я чувствую, что Рицка тоже улыбается, поняв мое веселье.
Связь позволяет ему меня чувствовать. Зачем видеть, когда он знает, где я и что я делаю так же хорошо, как и я сам. А то и лучше.
Ведь Жертва лучше понимает мир, Бойца, цепочки происходящих событий. То, что для иного Стража будет неожиданностью, для Жертвы будет вполне закономерно. Понимание тех основ, на которых стоит мир и общество, поступки и мысли людей – вот сила Агнца. Ведь понимание – это основа любого правильного действия. А для действия, боя или, наоборот, отступления у Жертвы есть Боец.
Ох, что-то потянуло меня на философские мысли, не хорошо, не хорошо.
Перетягиваю ремнем спальник и привешиваю его к рюкзаку, который сразу ж забрасываю на спину. Беру Рицку за руку. Его теплая ладошка крепко сжимает мои пальцы.
Но это из-за того, что он рад, что я рядом, а не потому, что ему страшно.
Выйдя за предел грота, продвигаемся по петляющему коридору пещеры к выходу.
На одном из самых узких участков, там, где мог пройти только один человек, и то не толще меня, с удивлением чувствую, что под ногой что-то треснуло и захрустело. Да громко-то как. Звук, как от лопнувшей засушенной тыквы. Странно, что могло тут так хрустнуть, уже хрустнуло под моими ногами вчера, да и Рицка бежал не разбирая дороги, неужели еще что-то осталось? Присаживаюсь на корточки, надеясь вблизи рассмотреть странное белесое нечто под ногами.
С близкого расстояния я вдруг понимаю, что под моим ботинком рассыпался на маленькие осколки человеческий череп.
Боже ж ты мой, да что бы до такого состояния истлеть, да еще и в пещере, ему нужен был не один год. И ведь целый скелет, его явно не притащили сюда дикие собаки или лисицы – все косточки одна к одной... ну, разумеется, за исключением обратившегося в костяное крошево черепа.
Скелет лежал сейчас в очень странной позе – костяные пальцы держались за стены, ноги упирались в пол, словно бы он полз от входа пещеры… в сторону грота! Среди осколков черепа я вижу чуть удлиненные клыки, как если бы это были зубы не человека, а зверя. Чувствую, что мне становится очень не по себе. Касаюсь расколовшейся напополам нижней челюсти черепа. Все зубы – заостренные, мне не почудилось. Что за чертовщина?!
- Нисей?
Рицка сразу чувствует мое беспокойство, хотя и не понимает чем оно вызвано.
- Аааа, не обращай внимания, - поднимаюсь с корточек, стараясь не говорить и не действовать слишком поспешно, хотя сердце и начинает стучать чуть учащенно, осознавая минувшую беду. Так, на него нельзя было не наступить, если он здесь лежал до того, как я прошел здесь вчера вечером. Скелет внушительного размера – человек при жизни был весьма высок. Но единственно его повреждение – это то, что я сейчас…
- Нисей, пойдем, пожалуйста, а то мне не по себе.
- Да. Да, конечно.
До ужаса не хочется, что бы Рицка касался… этого, на полу. Подхватываю мальчика на руки. Слава всем богам, что он не видит в темноте. Удерживая его на руках, иду вперед, стараясь не вздрагивать от ломкого хруста под ногами. Несколько шагов и наконец-то этот ужасный звук прекратился. Но сил и желания отпустить Жертву я в себе не нахожу, поэтому доношу его до самого выхода из пещеры.
Лишь когда свет, приглушенный плотными кронами деревьев, касается нас, я понимаю, что все закончилось.
Да, мы все еще находимся в лесу, но осталась позади пещера, с ее бесконечным переживанием и страхом за Рицку, с испугом и постоянными метаниями «вернуться-не вернуться». И приятное чувство умиротворения и светлой радости растекаются на сердце - моя Жертва разделяет мою радость. Рицка тоже чувствует, что все завершилось. И хотя ему пришлось пережить больше, чем мне – он все равно рад и совершенно не сердится на меня.
И хочется подставить лицо солнечному свету, чтобы он смысл все страхи и метания, что с избытком окружали нас вчера, хочется очиститься от прошлого, принять ту победу, что мы одержали.
Наша первая совместная победа.
Поставив мальчика на землю, оглядываюсь вокруг. Спокойно. Сейчас умиротворение этого леса, как и умиротворение тихого кладбища не пугало, не казалось зловещим, а скорее успокаивало, дарило ни с чем не сравнимое спокойствие.
Однажды мы все умрем, но до того момента пугаться Смерти неразумно. Тем более, если у тебя есть силы с ней сразиться.
Обратный путь почти и не запомнился.
Хотя, он все же и отличался от вчерашнего перехода. Нам почти не попадаются упаковки лекарств, кости, веревки и ремни, свисающие с веток – Дзюкай не считает нужным пугать и предостерегать тех, кто пришел сюда не для смерти и все же выжил. Непойманная добыча не интересует больше духов… а может быть сам лес и радуется за нас? Странно, но от этой мысли я чувствую, как чуточку теплеет на душе.
Наверное, лес уже просто отчаялся. Столько людей приходит к нему, чтобы добровольно расстаться с жизнью, отказываясь от этого бесценного дара, от возможности все изменить и обратить поражение в победу. Он просто уже очень давно должен был разочароваться в людях. Да, он определенно рад за нас, рад, что мы выжили, преодолели себя и его обитателей.
Когда, уже к полудню, мы добрались дома моего приятеля, то я первым же делом отправил Рицку в душ, а сам, на пару с Амидой принялся готовить обед.
- Вы быстро управились.
- Само получилось.
Только принявшись за готовку, я осознаю насколько проголодался. Наскоро перехватив бутерброд и нашинковав то, что требовалось, я понимаю, что на более серьезную помощь вообще не способен – уничтожу все, включая даже и неприготовленные полуфабрикаты. Дабы не провоцировать себя, я самоустраняюсь в другой угол комнаты, усаживаясь за стол. Амида без возражений продолжает готовку и после моего дезертирства.
- Не напугал тебя Дзюкай во второй-то раз?
- Да нет, чего там бояться? Лес и лес, только и разговоров, что туда самоубийцы приезжают.
От мальчишеского бахвальства я излечусь еще не скоро, если это вообще возможно, конечно.
Амида ухмыляется, ссыпая нарезанные овощи в миску. Слишком уж хорошо меня знает, чтобы купиться на преувеличено ленивый и безразличный тон.
- Врать будешь кому-нибудь другому. Рассказывай, что привиделось, чем тебя духи припугнуть решили?
Подавив желание еще поиграть в несознанку, все же решаю рассказать историю про скелет. Амида слушал, не перебивая. Ему, жившему в непосредственной близости от Аокигахары, такие истории не в новинку, но вот услышать такое от меня – дорогого стоит.
- Нет, ты представляешь, я не мог на него не наступить. И Рицка тоже. Его даже при желании не перепрыгнешь так, чтобы не задеть. А он так лежал, как будто полз. Именно скелет. Там ведь не остатков одежды, ни волос, ни даже обуви. Уж она-то осталась, если бы он там умер.
Амида слушал не перебивая. Рассказ сам собой прерывается, когда из ванной выходит распаренный и донельзя довольный Рицка.
Улыбнувшись, подхожу к нему.
- Как себя чувствуешь?
- Голодно, - Жертва обнимает меня, - но в целом неплохо.
За одно только то, что он сам обнял меня, сам прижался, признавая, что рад меня видеть – я бы в Дзюкае поселился.
Оставив Рицку на попечение Амиде, я скрываюсь в ванной, намереваясь побыстрее принять душ, смыв вместе с грязью и потом и все плохие воспоминания о прошедших сутках.
Пообедав, мы решили остаток дня провести у Амиды, переночевав у него, а утром завтрашнего дня вернуться в Школу.
Мы оба слишком устали, чтобы хоть что-то делать. Единственное, чего сейчас хотелось – это отдохнуть.
Поэтому, воспользовавшись любезно предложенной Амидой комнатой, мы с Рицкой единодушно решили выспаться.
Пока Аояги готовился ко сну, я помогал Амиде убирать со стола.
- Хороший малыш, этот твой Рицка.
- Да кто ж спорит, - ставлю вымытую тарелку на просушку, - хотя вот братец его – та еще скотина.
- Я слышал, что его решили не казнить. Странно, потому что пользы от него сейчас никакой. Ценности, конечно, тоже, но согласись, спокойнее было бы, если бы его убили.
- Рицке было бы очень сложно.
Амида смывает мыльную пену с рук и выключает воду.
- Вижу, ты наконец-то научился думать как настоящий Боец. Зря я думал, что ты безнадежен.
Губы сами собой расползаются в улыбке. Действительно. Выходит, и в самом деле не так уж и безнадежен?
Рицка, уже в пижаме, выглянув из комнаты, сказал, что уже ложится спать, и сразу же юркнул обратно.
- Неужели он меня так боится? – Амида удивленно приподнимает бровь.
- Нет, - как же приятно осознавать, что я понимаю свою Жертву, - он просто действительно очень хочет спать.
Как бы я сам не хотел последовать примеру Жертвы, все равно заговорились мы со старым приятелем до полуночи. Уже в темноте войдя в комнату, я не смог удержаться от взгляда на свою маленькую Жертву.
- Ты тоже чувствуешь, что теперь все будет по-другому, да?
Едва касаюсь волос мальчика, боясь потревожить.
- Я тоже очень этому рад, малыш. Спокойной ночи.
Хотя Амида и уговаривал нас остаться переночевать, но и мне и Рицке хотелось как можно быстрее вернуться в Школу.
Да и не только в Школу.
Я знаю, что Рицка все еще очень любит брата и сейчас, не смотря на то, что тот не помнил его, хочет поделиться радостной новостью с Сеймеем.
Не знаю даже, что я испытываю к нему – моей бывшей Жертве. Пожалуй, я рад, что он лишился памяти. Но мне абсолютно все равно, что с ним станет в дальнейшем. И я рад, что Совет будет следить за ним, не позволив вновь взяться за старое - так безопаснее для Рицки, а для меня это главный критерий, определяющий мое отношение к людям.
- Нисей.
- М?
Поправляю внутрисалонное зеркало, чтобы видеть Рицку. Он сидит на заднем сидении машины, пристально глядя в окно.
- Так все же, зачем нам нужно было идти именно в лес? Ведь мы точно так же могли бы запереться в разных классах. И, предположим, ты бы сказал, что не выйдешь, пока я не смогу до тебя докричаться.
Сообразительный малыш.
- Потому что нужно было, чтобы ты сам пожелал меня найти. Дело даже не в том, чтобы ты, как ты выразился «докричался». Это бы не удалось. А в том, что бы ты пожелал меня найти. Что бы понял, что когда я радом – я смогу защитить тебя. Было необходимо, чтобы ты пожелал моей защиты.
- Нужно было, чтобы я испугался?
- Что-то вроде. Пока ты спокоен и пытаешься почувствовать меня в классе или в тренировочном бою, прошлое превалирует для тебя над всякими «так надо», которыми потчевал тебя Судзуки-сан. А когда речь идет о реальной опасности и единственный шанс спастись – найти меня... в общем, извини.
- Да ладно. Главное что подействовало.
Рицка подтягивает ноги к груди, обхватывает их руками и упирается подбородком в колени.
- Ну вот… а ты еще не хотел тренировочного боя. А сам отвел меня в лес самоубийц и бросил там , можно сказать, одного.
Я бы хотел было возразить, что я всегда рядом, но воспоминания о странном скелете не дали столь откровенно соврать. К тому же сейчас Рицка почувствует любую мою ложь.
- Вот поэтому я и прощу прощения, малыш.
Рицка вдруг цепляется за спинку моего кресла, подается вперед и быстро целует меня в щеку.
Чувствую, как тепло его благодарности и признательности растекается у самого сердца.
«Прощаю».
Продолжение в комментариях
Автор: Лилльян
Бета: [J]darksworder[/J]
Рейтинг: что-то в районе PG-15
Пара: Нисей/Рицка
Жанр: драма, романс
Размер: миди
Дисклеймер: персонажи не мои, Дзюкай не мой, буквы – и те не мои.
Статус: закончен
Размещение: с разрешения автора.
Предупреждения:
- периодический POV Нисея.
- ООС и АУ
- я в свое время задралась с обоснуем по этому пейрингу. Поэтому решила малодушно продолжить историю, вместо того, что бы придумывать еще один изощренный сюжет ( и мне даже не стыдно))
- в качестве декораций использованы сведения из Википедии, а так же вот этой статьи и вот этой про лес Аокигахара (Дзюкай)
- да, я в курсе, что у японцев отношение к духам и представление о их способностях сильно отличаются от наших. Но тут уж как написалось, так написалось.
- оригинальные персонажи.
читать дальше
- Аояги, еще раз. И будь добр, теперь просто сделай то, что от тебя требуется.
Горо Судзуки, учитель Рицки никогда не кричит, не повышает голос, не ругается. Он из той породы людей, которых заранее страшно вывести из себя. Немолодой, немного неряшливого вида человек обладает врожденным талантом внушать почтение, на грани со страхом, да так, что в его присутствии непослушание или дерзость просто немыслимы. Даже отъявленные хулиганы предпочитают не повышать голос на его уроках, что уж говорить о дисциплине остальных.
Мальчик бросает взгляд на часы, висящие над дверью. Всего-то пять минут до окончания урока, но напомнить об этом Учителю смелости не хватило.
Вздохнув, правда про себя, Рицка протягивает руку к Нисею. Акаме соединяет их ладони и ободряюще улыбается. Если опять сказать уже ставшее дежурным «все будет хорошо Рицка», то можно быть уверенным – Жертва разозлится. Боец, даже при всем желании подразнить младшего Аояги, предпочитает не переходить грань и не давать ему лишнего повода для раздражения. К тому же сейчас мальчик уже явно устал и держится из чистого упрямства. Ну и из-за почтения к Судзуки, само собой.
Аояги мнется. Чувствуется, что с каждой попыткой его уверенность в себе, и без того довольно шаткая грозит и вовсе исчезнуть, переродившись в свою противоположность – самоуничижение. И очень скоро, если не уже, он сам себя убедит, что ни на что не способен. А для Жертвы вера в свои силы необходима, можно сказать, важна жизненно, потому что тот, кто не уверен в себе, не может быть уверен в своей победе, а значит и не сможет внушить эту, очень нужную веру своему Бойцу.
- Рицка. – Боец чуть сильнее прижимает свою ладонь к ладони мальчика, пытаясь хотя бы этим прикосновением приободрить его, показать, что повода для волнения или расстройства нет.
- Мы, Нелюбимые, - Рицка начинает говорить резко, торопливо, совсем не так, как принято читать заклинание Связи. Но Акаме сразу подстраивается под его ритм, повторяя уже бесчисленное количество раз произнесенные слова, ощущая, как вязь имени на руке теплеет. Рицка продолжает: - Те, кому в этом мире не найти любви...
Нисей видит краем глаза, как морщится Судзуки. Естественно, он, как и Акаме видит, что и эту попытку можно считать провальной.
Еще когда Рицка произносит заклинание, его ушки поникают и сам он ссутуливается, наклоняет голову ниже, уже чувствуя и признавая поражение.
Заклятие произнесено, в кабинете звенит наряженная тишина, а спустя несколько секунд:
- Господи, я чувствую себя идиотом.
Нисей улыбается беззаботно и притягивает мальчика к себе ближе, успокаивающе треплет по жестким черным волосам.
- Не волнуйся ты так. Спешить некуда.
Не то чтобы его самого не расстраивали эти неудачи. Скорее, он считает, что им уделяется излишнее внимание. Так ли уж важно установить Связь именно сейчас? Когда Рицка будет готов – тогда это и произойдет. Спешка делу не поможет. Ведь то, что они нашли друг друга – это самое важное. Он так долго был один... они оба слишком долго искали друг друга.
Учитель морщится и берет со стола чашку с заваренным чаем, обхватывает ее ладонями, грея их о теплые керамические бока.
- Правильно чувствуешь. Ты идиот и есть.
Ну, не то чтобы Учитель совсем уж не ругался. Скорее за ним водилась довольно скверная привычка излишне честно называть вещи своими именами. Точнее теми именами, какими он сам хотел назвать. А ведь понятно, что чужая правда порой звучит излишне резко.
Мальчик мотнул головой и резко отстранился от Бойца.
- Почему не получается? – вопрос, который, не подумав, задает Аояги довольно опасный. Потому что, во-первых, Учитель уже не раз говорил, в чем проблема Рицки. И, собственно, во-вторых, Учитель очень не любит повторять то, что уже было сказано.
- Ты не прикладываешь должных усилий. - Учитель безразлично пожимает плечами и отпивает глоток чая. Тон его голоса сейчас такой, словно бы он говорит с больным несмышленым ребенком, уже решив про себя, что обижаться на бестолковость собеседника неразумно. - Не чувствуешь своего Бойца. Ты никак не можешь понять, что должен полностью довериться ему.
- Я стараюсь. – Сказано тихо, бессильным шепотом.
Это правда, он старается и это известно и Бойцу, и учителю. Проблема в том, что ни тот, ни другой не могут объяснить, что дело не столько в старании, сколько в чувствах. Рицка слишком привык прятать их, переживать, отгородившись от внешнего мира. При этом он совершенно не умеет их контролировать. И потому они сильнее его. Мир эмоций, откуда Жертвы черпают энергию сейчас сильнее Рицки, его сила работает против него. Поэтому старание сейчас ничего не решает.
- Значит недостаточно. – Приговор Судзуки как всегда бескомпромиссен.
- У меня не получается! – Рицка бессильно сжимает кулаки. - Но я же стараюсь! Стараюсь изо всех сил!
- Может, тебе просто не хватает мотивации?
Рицка удивленно уставился на учителя. Такое объяснение сути проблемы он слышит впервые. До этого предположения выдвигались самые различные, но то, что сказал Судзуку сейчас – звучало настолько же просто, насколько и… странно.
Тем временем Боец, воспользовавшись тем, что Жертва отвлеклась, вновь кладет ладони ей на плечи, легонько сжимая. Хвост Рицки сердито ударил Нисея по бедру, но устных возражений не последовало. Заметил, но решил сделать вид, что ничего не происходит? Замечательно.
Акаме, хоть и предпочитает пока что не вмешиваться, весь буквально обращается в слух. Судзуки сам Жертва, и по этой, вполне понятной причине исповедует принцип «Агнец – главный в паре». Поэтому он разговаривает подчеркнуто с Рицкой, начисто игнорируя Нисея, даже когда речь заходит о нем.
Вообще ситуация сложилась довольно забавная, хотя и не сказать, что сильно нестандартная. Нисей мало того, что был старше своей Жертвы, так еще и закончил обучение в Школе. Теперь он сопровождал Рицку на занятиях лишь для того, чтобы тому было проще. Ну и потому что сам хотел проводить время со своим Агнцом. Но при этом сам он не подчинялся учителям и на него они повлиять не могли. Некоторых это раздражало, некоторые не обращали на это внимание, а кто-то не обращал внимания на самого Нисея. И Судзуки в этой категории лидировал.
Акаме негромко вздохнул и последовал недавнему примеру Рицки – взглянул на часы. Осталось каких-то жалких две минуты. Начавшийся разговор очень не нравился Бойцу. В Школе существует дрянная, на его взгляд, привычка думать, что в поединке можно решить все проблемы, касающиеся Связи. Может в большинстве случаев это и так, но зачем объяснять что-то через боль и поражение, если еще не испробованы остальные способы?
Конечно, Нисей не всегда был настолько лоялен, но когда дело касалось Рицки терпения или помощи, его мнению Акаме, не могло быт слишком много. Ведь в данном случае речь идет о его Жертве.
В эти, последние минуты ожидания Нисею кажется, что вязкое время медленно тянется, словно патока стекает от едва передвигающихся стрелок часов.
Последнюю минуту Боец буквально чувствует, как Рицка выжидает время, молча надеется, что больше ничего не будет сказано, его больше ни в чем не упрекнут и не скажут, что он «глупый». Наконец-то спасительный звонок предоставляет прекрасную возможность для побега, и Аояги, быстро попрощавшись, убегает, даже не дождавшись Нисея.
Учитель дождался, когда еще две пары учеников уйдут, оставив его наедине с Нисеем, и продолжил, как ни в чем не бывало, впервые за сегодняшний день обращаясь именно к Бойцу:
- Вам нужно сразиться с Парой. С теми, кто Связь уже установил. Возможно, на контрасте с ними Рицка поймет, чего именно вам не хватает.
После ухода Рицки и остальных учеников в классе пропала атмосфера напряженности. Зато стала более ощутима насмешка, вкупе с настороженностью. Нисей смаковал ощущение своей независимости, наслаждался тем, что официально учитель не мог ему приказывать. А вот Судзуки приходилось постоянно напоминать себе, что Акаме его «союзник» и они должны работать вместе, если хотят, чтобы у Рицки все получилось. И как бы ни хотелось поставить на место наглеца, смеющего так независимо себя вести – этого он сделать не может.
- Судзуки-сан, это не лучшая идея. – Нисей присаживается на край стола, прекрасно осознавая, что учителю этот маневр в пространстве не понравится.
Горо не подает вида, что его задевает эта откровенная провокация и, допив чай, безразлично интересуется:
- Твои предложения?
Понимание необходимости сотрудничества с Нисеем в сознании учителя четко уравновешевается желанием подчинить нахала. Но не позволяла одна простая мысль.
Успех учителя заключается в достижениях его учеников, равно как их провалы становятся его поражениями. То, что Рицка, вообще-то довольно способный студент, до сих пор не может установить Связь со своим Бойцом - довольно сильно бьет по профессиональной гордости Судзуки. А значит, для скорейшего успеха необходимо закрыть глаза не некоторые вольности Акаме, который продолжает сейчас с таким завидным упорством отвергать идею о поединке.
- Дайте ему еще время.
- Для установки связи нужно несколько секунд. Аояги бьется уже полгода. Сколько предлагаешь еще ждать?
- Вы знаете, что ему пришлось пережить.
Это следует понимать как: «неужели ты настолько непрофессионален, что прибегаешь к таким примитивным методам?»
Учитель это так и понимает. Кривится, недовольно поправляет очки.
- Он тебе не доверяет. Его недоверие – следствие пережитого. Поступок Бойца Агацумы хоть и получил поддержку и оправдание со стороны Рицу, но все же не приветствуется остальными учителями. Но, видишь ли, чтобы не случилось между Рицкой и Соби, это уже произошло. Аояги должен научиться переживать, переступать через него. Иначе никакая сила его не спасет. Он погубит и себя и тебя. – Учитель ставит локти на стол, сплетая пальцы, - Из-за того, как с ним обошелся его прошлый Боец, у Рицки страх перед Связью. Не перед тобой, а именно, - мужчина касается кончиками пальцев своего солнечного сплетения, - перед Связью. И ты ничего тут сделать не можешь. Пока он сам не поймет – говорить бесполезно.
- Почему же вы ему об этом не скажите? Не скажите, что не надо этого бояться?
- Думаешь, он этого не понимает? – Учитель усмехается, - Еще как понимает. Потому и нервничает. Будь его причина другой – я бы уже давно выставил вас против Пары и, с высокой долей вероятности, проблема бы решилась первым же боем.
- Сейчас именно это вы и делаете, хотя сами не верите, что получится.
- Да. Но Рицка, извини за терминологию, забуксовал, - Учитель сжимает в кулак пальцы правой руки и ведет его параллельно полу, упирая в раскрытую ладонь левой. По личному мнению, наглядный пример скорее демонстрирует непреодолимое препятствие, чем пробуксовку. - Он сам уже так закопался, что без посторонней помощи не выберется.
Акаме коснулся руки учителя, что в этом «наглядном примере» изображает стену.
- Думаете, если толкнуть, то он не упрется сильнее в это же препятствие?
- Он его разрушит.
- А не проще показать обходной путь?
Учитель встряхивает руками, разрушая конструкцию.
- Нет обходного пути. Или разрушить препятствие, или перед ним и сидеть, играя в гляделки. А теперь, будь добр, оставь меня.
***
POV Нисея
- Несей, прости пожалуйста!
Рицка?
Его голос доходит до меня словно издалека. Я заснул? Судя по ощущениям – я лежу на чем-то твердом, и меня вполне ощутимо качает. Когда мы успели оказаться на корабле? А еще, похоже, что во сне я умудрился отлежать себе руку – она сейчас очень неприятно ноет.
- Эй, ушастик, ты как там?
- Нисей! Он без сознания!
- Да не волнуйся ты, сейчас он очнется.
- Нисей...
На лицо капнуло что-то горячее. Дождь?
Гул в голове нарастает, и укачивать начинает сильнее. Такое чувство, что мир вокруг стал раскачиваться, задавшись целью перевернуться вокруг меня.
- Я во всем виноват, - уже почти не разливаю слов Рицки.
- Да ладно тебе, - судя по тому, что голос Гинки становится неприятно громче, она подошла ко мне. А может это сошедший с ума мир так со мной играет? – Ни у кого с первого раза не получается.
Рицка ей что-то отвечает, но их голоса смешиваются и тонут в гуле, заполняющем мое сознание темнотой.
***
Когда Нисей очнулся, уже перевалило за полночь. Не открывая глаз, Боец несколько секунд прислушивается к окружающей обстановке. Опасности не чувствуется. Только вот въедливый запах лекарств разлит в воздухе и грудную клетку и руку неприятно туго перетягивают повязки.
Все ясно – лазарет. Нежно нелюбимый, и такой знакомый лазарет, бесчисленное множество раз принимавший Нисея, который после каждого визита клялся и божился, что это в последний раз.
Боец приподнялся на локте, оглядывая палату, и невольно улыбнулся – рядом, сидя на стуле и неловко прислонившись к изножью кровати, полулежал-полусидел Рицка.
В этот раз память и восприятие не подводили Бойца – видение крутящегося мира сейчас начало вполне логично объясняться банальнейшим обмороком и довольно обидным проигрышем. Акаме вспомнил все: и поединок, и те жалкие пять ударов, которыми они успели обменяться с противниками и последующее поражение.
Сначала все было неплохо. Рицка действительно потянулся к Бойцу о время поединка, ему даже удалось передать немного силы. А потом что-то пошло не так – в один миг отстранившись, словно в испуге, мальчик разорвал налаженный было контакт. Нисей сильно сомневался, что так на него повлиял удар Гинки, что прорвался через ослабленную защиту. Нет, причина не в этом. Акаме пришлось последнюю минуту поединка сражаться в авторежиме, и вот результат: ожог руки и потеря сознания. Хотя, это неплохо. Главное, что Аояги не пострадал. Хорошо, что в авторежиме все повреждения достаются самому Бойцу.
Объяснимо, логично… досадно и до зубовного скрежета неприятно. Нисей пару минут еще прикидывает по себя, что было бы, направь он больше сил на защиту. В любом из его расчетов финал был одним и тем же – больничная койка, ожидающая его или Рицку, а не, к сожалению, Гинку. Самое неприятное, что этот проигрыш нанес двойное поражение: Аояги винит в проигрыше себя, а значит, теперь еще больше замкнется, погрузившись в переживания.
- Малыш?
Рицка не просыпается, даже когда Нисей встает с кровати. Хотя «встает» это сильно сказано. Сначала пришлось сесть, силясь совладать с головокружением и подкатывающей дурнотой, затем осторожно встать и, едва ли не на пределе своих нынешних сил переложить Рицку на кровать.
Подумать только, столько сил ушло на несколько движений.
Нисей лег рядом с мальчиком, приобнял за талию, вглядываясь в безмятежное лицо своей Жертвы.
В этом то и проблема – Рицка до сих пор не мог признать этого. Родства, что крепче уз крови связывало его с Акаме.
Единение душ и мыслей, абсолютное взаимопонимание и потребность друг в друге – так представлял себе Природную Связь Нисей. Лишенный даже надежды на обретение своей Жертвы, он слишком долго заставлял себя не думать и не мечтать: как это, когда другой человек полностью дополняет тебя, в то время как ты дополняешь его. В моменты партнерства с Сеймеем Акаме просто брал его силу, защищая и нападая на соперников. Но не больше. Он не позволял брату Рицки коснуться своей души ли мыслей. Это было почти деловое сотрудничество, которое к счастью закончилось.
А вот для Рицки Связь была синонимом боли и отречения. Замкнутый, отстранившийся от остальных людей, он с большим трудом подпускал кого-то к себе. Но уж если подпускал, то этот человек становился близким, почти родным.
Нисей понимал всю ту боль, что угнездилась в сердце его маленькой Жертвы. И это понимание еще больше злит и заставляет размышлять, выискивать выходы. К сожалению, ни в одном из них, в конечном варианте, не должно было быть убитого Агацумы – Рицка бы его смерти не простил. Поэтому, раз уж планы мести заранее были обречены на провал, Акаме сосредотачивался на возможностях помочь Аояги. Но и здесь была неразрешимая проблема – Нисей понимал, что мальчик должен сам переступить через свои страхи.
Боец не знал, но чувствовал, догадывался... что Рицка до сих пор выискивал оправдания поступку Соби. Даже зная, что и зачем сделал Агацума, зная, его цели, мальчик нет-нет, а задумывался - вся ли это правда? Действительно ли Боец использовал его и бросил сразу же, едва в нем отпала необходимость? Не скрыта ли причина отречения Соби в самом Рицке?
Правда была в том, что младший Аояги не винил Агацуму в предательстве. Он принял его, как с чувством неизбежности принимают нагрянувшие стихийные бедствия. Злиться на шторм или грозу - занятие довольно бесполезное. Так и дано йситуации – Рицка принял предательство, просто... просто обида и боль не давали ему его забыть. И он заранее боялся, что это может повторить.
Нисей коснулся губами лба мальчика.
Редкая для них ласка. Аояги позволял к себе прикасаться и иногда обнимать, но не больше.
«Словно до сих пор боится» - горько усмехнулся про себя Акаме.
Дыхание мальчика становится уже не таким глубоким и сонным, как десять секунд назад. Потягиваясь, он открывает глаза. Несколько секунд уходит на осознание того, что засыпал он не так, как проснулся.
- Нисей?!
- Тихо, котенок.
Нисей предпочитает думать, что лишь из-за смущения и досады мальчик начинает так яростно вырываться из его объятий, желая как можно быстрее встать с кровати. Акаме так не хочется его отпускать и тут Жертва, коснувшись его обожженной руки, сама подсказала способ мгновенно разрешить конфликт.
- Эй...ах, черт, Рицка! – чуть громче и с ноткой боли в голосе.
- Ой, - вот и все. Мальчик сразу же перестает брыкаться и пришибленно замирает, - извини.
Нехорошо конечно, что он чувствует себя виноватым, но, по крайней мере, больше не вырывается и лежит смирно, не двигаясь.
- Тебе сильно досталось?
Акаме улыбается. Искренняя забота, кажущаяся почти незаметной за этими простыми словами – то, что излечивает душу и тело лучше любых лекарств.
Боец касается ладони мальчика, как если бы хотел произнести заклинание Связи.
- Тебе сильнее.
Рицка кривится, не верит, считая слова Бойца лишь попыткой успокоить. Он не видит себя со стороны. Не видит, как круги под глазами, затаившаяся на дне глаз печаль и сведенные на переносице брови выдает его с головой. Он не знает, что Нисей слышит, чувствует удары его сердца – чуть учащенные, нервные.
- Сомневаюсь. – Мальчик рвано вздыхает, словно пытаясь не расплакаться.
- Рицка…
- Ничего у меня не получается. И, чувствую, что не получится.
Акаме забавляет эта обреченность в голосе Жертвы. Как если бы к нему подошел семилетний малыш и сказал, что понял смысл жизни. Но все же, при первом же взгляде на Рицку душу Бойца затопляет нежность и желание помочь своей запутавшейся Жертве. Нисей осторожно касается губами мохнатого ушка мальчика. А взамен получает лишь усталый вздох и тихое, звучащее обреченно:
- Ты совсем как он, когда так делаешь.
Акаме не спешит отстраняться от Жертвы. Едва ли не мурлыкая от удовольствия, он целует второе ушко мальчика, пока что не утруждая себя мыслями на тему, кто этот самый «он».
- Совсем как Соби.
Это имя, как резкий хлопок в тишине – мгновенно выдергивает из сонливо-добродушного состояния, заставляет подобраться, как в присутствии врага.
Спустя несколько секунд Нисей достаточно приходит в себя, чтобы спросить:
- Почему?! Почему, как Агацума?!!
Еще десять секунд назад он почти дремал, убаюканный теплом Жертвы, а сейчас едва сдерживается, чтобы не вскочить и не начать мерить комнату шагами, в тщетной попытке успокоиться.
- Рицка! Что во мне, - он все же садится на кровати, не в силах просто лежать, - напоминает тебе этого ублюдка?
- Ты постоянно говоришь, что все хорошо. И не ругаешь меня, когда я делаю что-то не то, а еще, - видимо самый возмутительный пункт своих претензий Жертва оставила на конец, - ...а-а-а, ладно, не важно.
- Хм?
Нисей вопросительно приподнимает бровь и кладет ладонь на бедро Жертвы. Он прекрасно понял, о чем говорит мальчик, и из-за этого понимания вся растерянность разом трансформировалось в смешливое желание немного подтрунить над мальчиком.
«Поцелуев засмущался, котенок?»
Даже в полумраке палаты видно, что мальчик покраснел. Вскочив с кровати и даже не оборачиваясь, Рицка выбегает из комнаты.
Вот и поговорили.
***
POV Нисея
Остаток ночи я, конечно же, не спал. То ходил по палате, то лежал, но ни на секунду не переставая планировать и вспоминать.
Причина замкнутости Рицки понятна. Но, как бы то ни было, мы это преодолеем. Ведь я с ним, и обязательно ему помогу, а вдвоем мы обязательно справимся.
Но есть маленькая проблема – Рицка не может до конца довериться мне. Позволить самому себе что-то почувствовать, еще раз раскрыть душу и мысли. Я его понимаю и не осуждаю. И очень хочу помочь перешагнуть этот момент прошлого.
Я конечно не из тех, кто любит принимать лекарства, не посоветовавшись с врачом, ориентируясь лишь на то, что кому-то с похожими симптомами оно помогло, но... думаю, я догадываюсь, что может все же помочь Рицке. И моя уверенность зиждется именно на том, что в свое время это «средство» помогло и мне.
Утром, едва дождавшись семи часов, я уже звонил Судзуки, отпрашивая у него Рицку на два дня. А там дальше – выходные, так что по факту у меня есть четыре дня, что бы привести свой план в исполнение.
Без стука войдя в комнату Рицки, я застал мальчика сидящим на кровати, прижимавшего к груди подушку, с наброшенным на плечи пледом. Ссутулившийся, усталый – видно, что он не спал остаток ночи.
- Собирайся. – Уверен, мой голос казался Рицке отвратительно жизнерадостно для такого ужасного утра.
- И тебе доброго утра. – Аояги сильнее прижимает к себе подушку и передергивает плечами, как от озноба.
А вот я не могу сдержать улыбки. То, что я нашел наименее болезненный выход из сложившейся проблемы, просто переполняет меня энергией.
- Доброго-доброго.
Подойдя к Жертве, треплю ее по мягким ушкам, добиваясь того, на что и рассчитывал – недовольного фырканья.
- Собирайся, мы уезжаем.
- Что? Куда? Мне сегодня на занятие. И завтра тоже, ты что, забыл?
- Я тебя отпросил.
- У Судзуки-сенсея? – Недоверие в голосе Рицки вполне объяснимо. Своего учителя и его отношение к дисциплине мальчику прекрасно известно. Но Аояги пока просто не знает, на каких условиях его отпустили.
- Жду в машине через двадцать минут. Если задержишься – уеду без тебя.
Заработав в качестве «спасибо» страдальческий стон, быстро выхожу в коридор и почти бегом направляюсь к машине.
***
Путь был долгим, и в машине Рицка все же задремал. Поджав ноги, кое-как разместился на заднем сидении автомобиля. Видимо переживания настолько его истощили, что он даже не захотел узнать, куда же они направляются. Нисей хотел бы, чтобы это было показателем доверия, но… нет, скорее всего, это из-за усталости. В обычном состоянии мальчик бы не отстал от Бойца, пока не вытряс все подробности, вплоть до дословного пересказа разговора с сенсеем.
Нисей бросает быстрый взгляд назад.
Рицка спит, не реагируя ни на что. Включив на минимальную громкость музыку, Боец вздохнул. Эта дорога была ему знакома, но не сказать, что он был рад по ней ехать. Конечно, это сулит решение проблемы, но было бы здорово, если бы был другой выход. И этот другой выход не был бесконечной чередой проигранный поединков. Увы, не все в мире соответствует нашим мечтам.
Уже ближе к полудню они прибыли к месту назначения.
Выйдя из машины, Боец шепнул заклинание, чтобы Рицка пока что не просыпаться. Подхватив мальчика на руки, Нисей направился к дому, рядом с которым остановился. Двухэтажный особняк, с невысоким забором, увитым цветущими вьюнами – этот дом словно бы являлся воплощением мечты о покое и умиротворении. Невысокий, аккуратный, уютный. Даже снаружи – уютный. И перед ним – стриженый газон и несколько цветочных клумб. Кажется, что все обыденно и если и отличается от соседних домов, то лишь в лучшую сторону. Но было кое-что, что мог увидеть лишь Нисей – плотная сеть светящихся нитей, куполом укрывающая дом и сад. Безразличие, накатывающее при одном взгляде на этот дом – результат магии и не желания хозяина разговаривать с непрошеными гостями.
Здесь жил старый приятель Нисея, Амида Манабу. Наверное, единственный, кого он мог бы назвать своим другом. За исключением Рицки, конечно же. Амиде Нисей позвонил сразу же после утреннего разговора с Жертвой, предупреждая о своем скором визите. Амида открыл дверь, стоило только Акаме ступить на крыльцо. Посторонившись, мужчина впустил Бойца в дом, сразу же, без лишних слов махнул рукой в сторону коридора.
- Отнеси ушастика в комнату. Вторая дверь справа.
Ни вопроса о дороге, ни приветствия – старым друзьям, понимающим друг друга лучше, чем людям одной крови, это не нужно. Пустые ритуалы с пожеланием долголетия и выражение радости от встречи – зачем все это, если оба друга знают, что они очень рады друг друга видеть?
Нисей не торопится. В его плане самое главное – результат. А для его достижения нужна темнота и ночь, а значит у Рицки есть еще пять-шесть часов для сна. И столько же времени есть у Нисея, чтобы поболтать со старым другом.
Они не виделись почти два года. Амида, к удивлению Акаме, знал, что тот был Бойцом старшего Аояги, слышал о его поимке, хотя и не знал, что же случилось с самим Нисеем. А еще Бойца не удивило, что по мнению друга его тоже лишили памяти, а то и наказали чем похуже.
И Акаме не может его за это осудить.
Нисею было сложно и неприятно вспоминать время до встречи с Рицкой. Абсолютное равнодушие к своей жизни делало его как сильнее, так и агрессивнее, и уязвимее. Его не волновало, окажутся ли поражения смертельными, важна была лишь победа. Это делало его опасным противником… и это же делало его смертником.
Просто чудо, что он прожил достаточно долго, чтобы встретить свою истинную Жертву.
И вот, наконец-то основная жара спала, и действие усыпляющего заклятия закончилось – Рицка выходит из комнаты, лениво потягиваясь.
Нисей сидит в зале, лениво просматривая книгу в ожидании его пробуждения.
- Долго я спал?
- Несколько часов. Готов к путешествию?
Рицка, уже стянувший со стола печенье, недовольно взглянул на Бойца.
- Мы разве не сюда ехали?
- Нет, - поднимаясь с кресла, Боец закидывает на плечо полупустую походную сумку, - пойдем. Скоро уже стемнеет.
***
POV Нисея
Ремни походного рюкзака уже порядком натерли плечо. Перехватываю их поудобнее, недоумевая про себя, чего же Амида накидал туда, такого тяжелого. Хотя, уверен, что он-то как раз положил все только самое необходимое, прекрасно зная, насколько я не люблю все эти туристические вылазки. Само собой, потом я скажу ему спасибо, но сейчас мне просто необходимо на кого-нибудь поворчать, а кроме него ворчать больше не на кого.
Наш с Рицкой путь пролегает не здесь. Глубже и глубже уходя в лес, удаляясь от небольшого поселка, где живет мой приятель, мы продвигаемся все дальше, ориентируясь на возвышающуюся над лесом и, кажется, всем миром, вершину горы.
Постепенно стихает шум расположенной недалеко автострады. Привычный звуковой фон близкого присутствия людей становится все более тихим, постепенно сходя на нет.
Этот лес всегда пользовался дурной славой. О нем говорили, что в него возможно войти, но невозможно выйти. Я всегда смеялся над этими суевериями, но однажды имел возможность ощутить ужас Аокигахары на себе.
Именно Амида несколько лет назад затащил меня сюда. Помню, что тогда я не хотел жить – узнал о гибели девушки, которая считалась моей Жертвой. Естественно, друг не смог придумать ничего лучше, чем затащить меня в лес, называемый в народе «лесом самоубийц». Не смотря на всю абсурдность ситуации, тот поход действительно помог мне выжить.
Надеюсь, он поможет и Рицке.
Совершенно не помню дорогу, по которой вел меня Манабу в свое время, но сейчас это и не важно. Пока что мы идем по туристической тропинке. Занятый своими мыслями и воспоминаниями я и не заметил, как тишина обступила нас плотной стеной. Мы пресекли невидимую границу, за которой начинается замкнутый мир леса, откуда не докричаться до помощи и даже не позвонить.
Рицка за моей спиной удивленно охнул. Оглянувшись, я видел, что он стучит по циферблату своих электронных часов.
- Можешь не стараться. Электроника здесь не работает. Даже и компас направления не указывает – стрелка будет крутиться по кругу.
Мальчик взглянул на меня так, словно я только что признался в том, что я все войны последнего века были развязаны лично мной.
Усмехаюсь.
- Слышал про магнитные аномалии? Одна такая как раз под нами.
- Слышал, слышал. – Рицка замолкает на несколько секунд, прислушиваясь к давящей тишине. А затем продолжает, - слушай, что это за лес? Как называется?
Улыбаюсь уголком рта. Для достижения моей цели будет неплохо немного напугать малыша, но здесь главное – не переусердствовать.
- Его по всякому называют.
- Знаешь, я догадываюсь, куда ты меня притащил. Непонятно только зачем. Это лес Дзюкай, да?
- Угадал.
Я решаю, что нам уже пора отклоняться от тропинки и сворачиваю в сторону. Ориентируясь на свое чувство направления, уверенно иду дальше. Выбирая куда идти, вполуха слушаю, что говорит Рицка. Он рассказывает о том, как читал статьи в Интернете про этот лес, слышал чей-то рассказ про знакомого знакомого, который приехал сюда и больше его никто не видел. До кучи мальчик припомнил еще и пару статей известных психологов про феномен суицида, зависимость количества самоубийство от уровня жизни и его связь с генетикой.
Наверное, Аояги и сам не понимает, что рассказывает это все мне не потому, что хочет поделиться знаниями, а потому, что не хочет оказаться в тишине.
Голос Рицки успокаивает, разбивает глухой вакуум вокруг. Наши шаги кажутся излишне громкими, а каждый хруст ветки заставляет испуганно вздрогнуть – настолько все звуки кажутся резкими, едва ли не неправильными. Голосов птиц не слышно, равно как и других звуков «нормального» леса.
Неприятный холодок пробежал по спине и загривку, заставляя повести плечами и вспомнить еще один неприятный момент из прошлого здесь пребывания. Опять возникает это параноидальное желание оглянуться... Отличительная черта любого «гиблого» места – кажется, будто кто-то смотрит на тебя, вперившись немигающими глазами, сверлит твою спину между лопаток. От этого взгляда становится очень не по себе и так и хочется остановиться, обернуться на этого неизвестного, хотя бы увидеть его, потому что неизвестность всегда страшна. Но уже по прошлому опыту я знаю, что оглядывайся - не оглядывайся, а все равно никого не увидишь.
А вот Рицка теперь идет не позади меня, а рядом, то и дело оглядываясь и испуганно прижимая ушки к голове. Как я тебя понимаю малыш. Если бы не ты, я бы тоже испугался.
Ко всему прочему, начинаю себя чувствовать еще и бессердечной скотиной, из-за того что притащил мальчика сюда.
Только ответственность за идущего рядом Рицку не дает мне поддаться скребущей душу, безотчетной панике. Я пришел сюда ради него и по делу, мне нет дела до каких-то там духов, даже если они и в самом деле населяют этот чертов лес. Живые сильнее мертвых. Бойцы и Жертвы сильнее обычных людей, значит нам с Рицкой ничто не угрожает. И плевать на Связь – это лишь дело времени.
Мда, больше похоже на самоубеждение. Такое, с истеричными нотками. А, неважно…
Раз пять я отклонялся от прямого курса и вел Рицку стороной от… трупов самоубийц. Запах смерти и неприятная аура недавней смерти ощущалась задолго до тел, так что я мог выбирать путь так, чтобы Рицка не увидел тех, кто навсегда остался в Дзюкай. Правда я не всегда мог увести его стороной от костей или раскиданных, запутавшихся в траве пустых пачек из-под лекарств. В такие моменты, когда Рицка это все видел, он прижимался ближе ко мне, словно ища защиты. Но стоило мне положить руку ему на плечо, как он сразу же отступал на шаг, вновь устанавливая между нами дистанцию.
Малыш, твои страхи пока что сильнее страха, который внушает тебе Дзюкай, да?
Жертва все еще продолжала говорить, практически не останавливаясь. Я его понимал, когда боишься – есть много способов страх заглушить. И среди них первый – отвлечься. Хоть на что-нибудь, даже если это пустой разговор о довольно неприятных вещах.
Нельзя сказать точно, сколько прошло времени с того момента, как мы ступили под сень леса, но явно больше сорока минут, а то и часа.
Эта часть леса совсем темная и сырая. Небо скрыто высокими кронами; ветки, переплетаясь, образуют почти непроницаемый для лучей солнца навес. Напоенный влагой воздух кажется тягучим киселем, а стволы деревьев и камни покрывают слои темного мха.
Уже начинает темнеть, когда мы подходим к небольшой пещере. Останавливаюсь, когда под ногами пожухлая трава уступает место камням.
- Вот мы и пришли.
Рицка замолкает на середине слова и недоуменно смотрит, как я, поправляя рюкзак, заглядываю в пещеры.
- Нисей?
- Мне надо будет туда пройти.
- Я с тобой! – Слишком поспешно и испуганно, и голос на ноту выше чем обычно. Малыш боится, и хотя мне до смерти не хочется оставлять его одного – так надо.
- Нет, я должен пойти один. Не волнуйся. Для тебя тоже есть задание.
Достаю два фонарика. Один протягиваю Жертве. Средних размеров походный фонарь невеликой мощности, зато выглядит внушительно.
- Рицка, послушай. – Присаживаюсь на ближайший камень у входа в расселину.- Понимаешь, это поможет установить Связь.
- Опять ты... – мальчик понурился. Эх, точно, я ведь не сказал из-за чего мы сюда поехали. – Но Нисей, я постараюсь. Я обязательно постараюсь, только потом, ладно? Давай вернемся и уже в городе, спокойно попробуем еще раз.
Кладу руки ему на плечи и прекрасно чувствую, как его бьет дрожь.
Я виноват в этом страхе, мальчик, но, надеюсь, потом ты простишь меня.
- Послушай, план такой: я ухожу туда, - киваю в сторону пещеры, от вида которой и у меня, если честно, желудок в комок сжимается, - ты пытаешься «дотянуться» до меня. Наладить Связь, не видя меня – это немного сложнее, но зато у нас с тобой много времени и никто не мешает.
Я говорю преувеличенно бодро, стараясь показать, что не чувствую разлитой в воздухе тоски и обреченности. Эта давящая аура сжимается вокруг нас плотным коконом, грозя, как мне кажется, вот-вот начать нас душить.
Господи, как же я оставлю его здесь одного?
- Много времени? Да я тут и дня не проживу!
Голос Рицки срывается на звонкий фальцет, но повернуть сейчас обратно – значит испортить всю идею, так что надо немного подогнать события.
- Я выйду из пещеры завтра утром. Или по первому же твоему Зову, если тебе удастся дотянуться до меня раньше. Тогда и позавтракаем.
- Нисе-ей, - Рицка даже и через охвативший его страх чувствует несостыковки в этом плане. – А как же Заклятье Связи?
Соединяю свою ладонь и его.
- Малыш, оно нужно, когда Связь налажена. А Связь – это доверие и потребность друг в друге.
- А как же…
Мне не нужно слышать имя его брата или Агацумы, чтобы понять, о чем он говорит.
- Я говорю про нас с тобой. – Привлекаю мальчика к себе, усаживаю к себе на колени, даря столь нужное сейчас тепло. – Не важно, что было до этого. Я не подчиняю тебя. И никогда не захочу это сделать.
- Я знаю. – Он думает так, но не знает. В его словах нет уверенности, словно он говорит о чем-то, чего никогда не видел, но знает об этом со слов очевидцев. Но эту разницу между «знать» и «думать» из нас двоих чувствую только я.
Жертву бьет озноб, и у меня сердце разрывается, когда я понимаю, что придется его оставить.
Надо.
Сгоняю Рицку с колен, поднимаюсь на ноги, забрасываю рюкзак на плечо и, мысленно придушив панику, иду в темноту пещеры, заставляя себя не оборачиваться, чтобы не видеть тонкую мальчишескую фигуру на фоне темнеющего леса.
***
Мальчик потерянно проходится мимо входа в пещеру.
Не исчезает желание закричать, чтобы, как бы ни парадоксально это ни звучало, стало не так страшно.
Рицка садится на камень, на котором до этого сидел Нисей, и прислушивается. По идее до него должно доноситься эхо шагов Бойца, но он ничего не слышал. Хотя, это не удивительно. Во-первых, Акаме ступает всегда практически неслышно, а во-вторых, эта чертова тишина так давила, что, кажется, оглушала громче крика.
Мальчик ежится – солнце почти зашло и ощутимо холодает. Здесь, в полускрытом кронами деревьев лесе, и вовсе наступила непроглядная тьма.
Чей-то глухой оклик заставляет мальчика вскочить на ноги и испуганно заозираться.
- Кто здесь?!
Может, показалось?
Дрожащими руками Рицка включил фонарь, освещая узким лучом света лес в нескольких шагах перед собой.
Деревья и камни, редкие чахлые кусты и свисающий длинными бородами мох – все это сейчас нагоняло страх. Точнее даже не нагоняло, а десятикратно усиливало и без того подтачивающий жалкие остатки самообладания, иррациональный, поднимающийся из самой глубины души необъяснимый и неконтролируемый ужас.
Рицка отступает в сторону, прижимается спиной к холодному камню скального выступа и зажмуривается.
Страшно.
Холод от камня ползет по спине и плечам дальше, по всему телу сковывая, выхолаживая, кажется, все внутри, до самой души. Вмиг ставший студеным воздух колет горло, а сердце начинает биться учащенно, как после бега.
- Нисей…
Мальчик зажмуривается, пытаясь сосредоточиться на дыхании.
Вдох-выдох.
Сейчас единственная возможность выбраться – позвать Нисея. Чертов Боец, если уж он уперся, то уже ни за что не выйдет раньше утра.
Сейчас-сейчас, только и надо вспомнить, что говорил учитель.
А потом все получится, обязательно получится.
Совсем рядом, справа от мальчика громко хрустнула ветка, а затем раздался странный звук. Как будто на металлический противень упало несколько зерен фасоли или гороха.
Крик застрял в горле.
Дрожащий луч света заметался в том месте, откуда донесся звук.
Аояги огромным усилием воли заставил себя глубоко вздохнуть и не сорваться с места, убегая от этой пещеры, в темноту, хоть куда-нибудь, главное, чтобы подальше отсюда. Нет, ему некуда бежать. Он останется здесь, он дождется Нисея, потому что уйти, оставив Бойца здесь одного – невозможно!
А вообще-то Акаме сам во всем виноват! Это он завел Рицку, сам Аояги его об этом не просил!
Нет-нет, Нисей ведь сделал это не со зла. Он хочет как лучше, он хочет, чтобы они смогли создать Связь…
Он ничем не лучше Соби. Он хочет использовать свою Жертву, хочет подчинить, подавить волю, навязать чуждые и совершенно ненужные чувства.
Мальчик чувствует, как на лбу выступает холодный пот. Вот только таких мыслей ему сейчас и не хватало.
Один неосторожный шаг влево и Рицка падает на землю, больно ударяясь коленями и локтем. Фонарик, выпав из рук, откатывается в сторону и несколько раз мигает, словно бы у него садится батарейка.
Аояги чувствует, как мурашки волной прокатываются от поясницы, по позвоночнику вверх, до самого затылка. Кое-как сев, приваливаясь к наружной стороне пещеры, Рицка безрезультатно пытается рассмотреть в темноте перед собой хоть что-нибудь. Подобрав фонарик, всматривается в темень ночи, при этом, одновременно, и надеясь, и боясь увидеть хоть какое-то движение.
Фонарика, мигнув, прекратил светить.
Собственное дыхание кажется Рицке непомерно громким. Хриплое, сбитое, оно, наверняка, раздается по всему лесу.
- Нисей…
Рицка зажмуривается, хотя в этом и не было никакой необходимости, и из последних сил пытается «позвать» своего Бойца.
Ничего.
Рицка пытается представить Акаме мысленно, как учил Судзуки, пытается вспомнить Бойца в каких-то ситуациях из прошлого – но все безрезультатно. Это все не помогает ощутить его присутствия.
В памяти послушно всплывает вечно сердитый голос наставника: «Представь, что ты стоишь в темноте».
И представлять не надо, и так хоть глаз выколи.
«Представь, что Нисей стоит в нескольких метрах от тебя. Тебе надо сделать лишь несколько шагов к нему. Почувствуй…»
И сразу же сердитый голос Судзуки, надиктовывающего очередное задание обрывается резкой нотацией.
«Нет, Аояги, не нафантазируй, а представь! Ты должен поверить в то, что видишь! Для тебя, Жертвы, тот мир должен быть реальнее нашего! Все что ты представишь, то, на что у тебя хватит силы реализации – все реальность!»
- Нисе-ей… - жалобно и жалко. Даже сам Рицка слышит, что жалко. Как мяуканье заплутавшего котенка.
Мальчик до сих пор сжимает в руках фонарик, хотя тот и не дает больше света.
Справа хрустнула еще одна ветка, и послышался шорох камней. Как если бы кто-то прополз по ним.
Это уже не галлюцинация, Рицка в этом уверен.
Следующим звуком стал сухой стук, как от удара ветки о ветку, а затем опять - хруст камней и чертов перестук горошин о металлический лист.
И он раздается ближе, чем первый.
Рицка буквально забывает, как дышать. Вскочив с земли, отшатываясь назад, он инстинктивно хочет сохранить прежнее расстояние между собой и невидимым гостем.
- Кто…
Еще шаг, еще – камни под ногами невидимки осыпаются, выдавая его приближение.
Не чуя под собой ног, Рицка разворачивается и бежит в пещеру по следам Нисея. Раззявленная пасть скального разлома и боязнь замкнутого пространства сейчас пугают много меньше, чем эта чертовщина.
Рицка сам не понимал, откуда он знает, куда бежать, откуда он так уверен, что Нисей пошел именно здесь. Несколько раз ему встречались развилки, но он ни разу не колебался с выбором тоннеля. Эхо бега юрким мячиком отскакивало от стен пещеры, резонировало, бежало вперед, опережая мальчика. Забывшись в затопившем сознание ужасе, Аояги сам не понимал, что он пусть не видит, но чувствует пространство перед собой, чувствует своего Бойца и знает, что если он сможет добежать сейчас до него – то спасется… потому что сзади за ним гонится сама Смерть. Могильный холод цеплялся, хотел утащить с собой – туда, обратно в лес… как можно дальше от Нисея!
За очередным поворотом неожиданно вспыхнул свет, сильной болью отзываясь в непривыкших глазах, и чьи-то руки обхватили мальчика, прижали к чему-то теплому, останавливая сумасшедший бег.
- Малыш, ты чуть мимо меня не пробежал.
Сердце бьется где-то в горле, и ужасный перестук камней и полых веток все еще преследует Рицку... но он уже понимает – Смерть не успела. Нутром, Силой Жертвы мальчик чувствует – на сей раз он оказался быстрее.
Негромкий смех раздался где-то над ухом.
- Думаю, если ты меня не убьешь, то Судзуки точно похвалит.
Кое-как разлепляя глаза, лишь сейчас более-менее привыкшие к свету, оглядываясь, Рицка понял, что находится в небольшом гроте. Стены пещеры здесь расширяются, образуя небольшую, уютную площадку, на которой и расположился Боец. Распахнутый спальник, два фонаря и стоящие радом с ними тарелка и кружка – Нисей устроился с комфортом. Конечно, насколько он возможет в таких условиях.
Боец, все еще прижимая к себе мальчика, подводит его к спальнику и насильно заставляет сесть.
Рицка понимает, что они все еще в пределах леса и расслабляться нельзя. Но тихое спокойствие, разлитое в этом воздухе, почти домашний свет фонарей как-то очень быстро сводит на нет весь ужас одиночества и панику.
Акаме садится на спальник рядом с Жертвой и усаживает ее к себе на колени. Касается ладонью ладони мальчика.
И от их соединенных пальцев по воздуху заструился слабый серебристый свет, в котором очень хорошо видно проявляющуюся на коже Рицки и Акаме вязь Имени.
Даже без произнесения заклинания, без подготовки у них получилось то, что не смогли дать полугодовые попытки.
И в этот момент Рицка теряет сознание, не выдержав эмоционального перенапряжения.
Сияние пропало, но теперь Имена, проявившись, не спешат исчезать. Будто выведенные искусной кистью каллиграфа, они потемнели, становясь почти черными, будто начертанными тушью.
Нисей улыбается. Взяв безвольно повисшую руку своей Жертвы, он осторожно коснулся губами Имени.
- Спасибо, малыш.
Душу Бойца переполнял такой восторг, что он еще долго не мог заснуть в ту ночь.
Уложив Рицку в спальник, Боец то сидел рядом с ним, поглаживая по голове, едва касаясь черных волос, то вдруг отсаживаясь, словно ограничивая себя, пытаясь удержаться от чего-то более ощутимого, чем эти прикосновения. Лишь ближе к утру, когда уже разрядился и запасной аккумулятор для одного из фонарей, Нисей заставил себя все же лечь спать. На тонкий плед, рядом с так до сих пор и не проснувшимся Рицкой. Мальчик спал спокойно, сновидения и кошмары не тревожили его.
Акаме глубоко вздыхает. Переполняющие душу нежность, признательность и гордость за свою маленькую Жертву требуют сделать хоть что-нибудь.
Нисей приподнимается на локте. В свете затухающего фонаря лицо мальчика кажется очень спокойным, почти умиротворенным. Осторожно дотрагивается ладонью до щеки мальчика, Боец слегка повернул его голову к себе и едва ощутимо касается губами его губ.
- Теперь все будет хорошо.
И лишь после этого, обнимая мальчика за талию, Боец наконец-то засыпает.
***
POV Нисея
Стоило мне проснуться, как первыми же ощущениями была ломота во всем теле и холод. Кажется, что затылком, спиной и тем, что ниже, я чувствую каждый камешек, каждую впадинку пола пещеры, каждый, черт возьми, выступ.
В гроте царит полумрак. Солнце не проникает сюда, но все же, довольно смутно, я мог различать очертания предметов, безалаберно мною здесь же и раскиданных. Эх, не потерять бы чего и не забыть – Амида мне потерю его ценнейшего инвентаря не простит.
Кое-как поднявшись, стараясь не держаться за поясницу, и не кряхтеть как старый дед, я все же выпрямляюсь и потягиваюсь, наслаждаясь ощущением возвращающейся чувствительности в теле. Собрав нехитрые пожитки, за исключением спальника, разумеется, я все еще раз мысленно пересчитываю, убеждаясь, что ничего не забыл и уже после всего этого подсаживаюсь к Рицке.
Касаюсь плеча мальчика – никакой реакции. Наклоняюсь, легонько касаюсь губами его ушка. Дернувшись, Рицка все же соизволяет проснуться и, открыв глаза, еще несколько секунд вглядывается в темноту, похоже, даже не заметив меня.
А, правильно, он, еще не прошедший специальных тренировок в Школе, почти не видит в темноте.
- Малыш, все хорошо. – Обнимаю его прежде, чем он успевает вспомнить ужас вчерашнего и вновь испугаться. Хватит, время страха прошло, теперь у него есть я, чтобы защищать. И от страха в том числе.
Рицка реагирует на удивление спокойно. Обнимает меня, утыкаясь носом в шею, а затем деловито отстраняется и выбирается из спальника. Удивленно хмыкаю и начинаю скатывать походную постель. Аояги стоит рядом, не отходит, но и не паникует и не пытается до меня дотронуться. Хорошо, но странно. А когда до меня доходит – губы сами собой разъезжаются в довольной ухмылке. И я чувствую, что Рицка тоже улыбается, поняв мое веселье.
Связь позволяет ему меня чувствовать. Зачем видеть, когда он знает, где я и что я делаю так же хорошо, как и я сам. А то и лучше.
Ведь Жертва лучше понимает мир, Бойца, цепочки происходящих событий. То, что для иного Стража будет неожиданностью, для Жертвы будет вполне закономерно. Понимание тех основ, на которых стоит мир и общество, поступки и мысли людей – вот сила Агнца. Ведь понимание – это основа любого правильного действия. А для действия, боя или, наоборот, отступления у Жертвы есть Боец.
Ох, что-то потянуло меня на философские мысли, не хорошо, не хорошо.
Перетягиваю ремнем спальник и привешиваю его к рюкзаку, который сразу ж забрасываю на спину. Беру Рицку за руку. Его теплая ладошка крепко сжимает мои пальцы.
Но это из-за того, что он рад, что я рядом, а не потому, что ему страшно.
Выйдя за предел грота, продвигаемся по петляющему коридору пещеры к выходу.
На одном из самых узких участков, там, где мог пройти только один человек, и то не толще меня, с удивлением чувствую, что под ногой что-то треснуло и захрустело. Да громко-то как. Звук, как от лопнувшей засушенной тыквы. Странно, что могло тут так хрустнуть, уже хрустнуло под моими ногами вчера, да и Рицка бежал не разбирая дороги, неужели еще что-то осталось? Присаживаюсь на корточки, надеясь вблизи рассмотреть странное белесое нечто под ногами.
С близкого расстояния я вдруг понимаю, что под моим ботинком рассыпался на маленькие осколки человеческий череп.
Боже ж ты мой, да что бы до такого состояния истлеть, да еще и в пещере, ему нужен был не один год. И ведь целый скелет, его явно не притащили сюда дикие собаки или лисицы – все косточки одна к одной... ну, разумеется, за исключением обратившегося в костяное крошево черепа.
Скелет лежал сейчас в очень странной позе – костяные пальцы держались за стены, ноги упирались в пол, словно бы он полз от входа пещеры… в сторону грота! Среди осколков черепа я вижу чуть удлиненные клыки, как если бы это были зубы не человека, а зверя. Чувствую, что мне становится очень не по себе. Касаюсь расколовшейся напополам нижней челюсти черепа. Все зубы – заостренные, мне не почудилось. Что за чертовщина?!
- Нисей?
Рицка сразу чувствует мое беспокойство, хотя и не понимает чем оно вызвано.
- Аааа, не обращай внимания, - поднимаюсь с корточек, стараясь не говорить и не действовать слишком поспешно, хотя сердце и начинает стучать чуть учащенно, осознавая минувшую беду. Так, на него нельзя было не наступить, если он здесь лежал до того, как я прошел здесь вчера вечером. Скелет внушительного размера – человек при жизни был весьма высок. Но единственно его повреждение – это то, что я сейчас…
- Нисей, пойдем, пожалуйста, а то мне не по себе.
- Да. Да, конечно.
До ужаса не хочется, что бы Рицка касался… этого, на полу. Подхватываю мальчика на руки. Слава всем богам, что он не видит в темноте. Удерживая его на руках, иду вперед, стараясь не вздрагивать от ломкого хруста под ногами. Несколько шагов и наконец-то этот ужасный звук прекратился. Но сил и желания отпустить Жертву я в себе не нахожу, поэтому доношу его до самого выхода из пещеры.
Лишь когда свет, приглушенный плотными кронами деревьев, касается нас, я понимаю, что все закончилось.
Да, мы все еще находимся в лесу, но осталась позади пещера, с ее бесконечным переживанием и страхом за Рицку, с испугом и постоянными метаниями «вернуться-не вернуться». И приятное чувство умиротворения и светлой радости растекаются на сердце - моя Жертва разделяет мою радость. Рицка тоже чувствует, что все завершилось. И хотя ему пришлось пережить больше, чем мне – он все равно рад и совершенно не сердится на меня.
И хочется подставить лицо солнечному свету, чтобы он смысл все страхи и метания, что с избытком окружали нас вчера, хочется очиститься от прошлого, принять ту победу, что мы одержали.
Наша первая совместная победа.
Поставив мальчика на землю, оглядываюсь вокруг. Спокойно. Сейчас умиротворение этого леса, как и умиротворение тихого кладбища не пугало, не казалось зловещим, а скорее успокаивало, дарило ни с чем не сравнимое спокойствие.
Однажды мы все умрем, но до того момента пугаться Смерти неразумно. Тем более, если у тебя есть силы с ней сразиться.
Обратный путь почти и не запомнился.
Хотя, он все же и отличался от вчерашнего перехода. Нам почти не попадаются упаковки лекарств, кости, веревки и ремни, свисающие с веток – Дзюкай не считает нужным пугать и предостерегать тех, кто пришел сюда не для смерти и все же выжил. Непойманная добыча не интересует больше духов… а может быть сам лес и радуется за нас? Странно, но от этой мысли я чувствую, как чуточку теплеет на душе.
Наверное, лес уже просто отчаялся. Столько людей приходит к нему, чтобы добровольно расстаться с жизнью, отказываясь от этого бесценного дара, от возможности все изменить и обратить поражение в победу. Он просто уже очень давно должен был разочароваться в людях. Да, он определенно рад за нас, рад, что мы выжили, преодолели себя и его обитателей.
Когда, уже к полудню, мы добрались дома моего приятеля, то я первым же делом отправил Рицку в душ, а сам, на пару с Амидой принялся готовить обед.
- Вы быстро управились.
- Само получилось.
Только принявшись за готовку, я осознаю насколько проголодался. Наскоро перехватив бутерброд и нашинковав то, что требовалось, я понимаю, что на более серьезную помощь вообще не способен – уничтожу все, включая даже и неприготовленные полуфабрикаты. Дабы не провоцировать себя, я самоустраняюсь в другой угол комнаты, усаживаясь за стол. Амида без возражений продолжает готовку и после моего дезертирства.
- Не напугал тебя Дзюкай во второй-то раз?
- Да нет, чего там бояться? Лес и лес, только и разговоров, что туда самоубийцы приезжают.
От мальчишеского бахвальства я излечусь еще не скоро, если это вообще возможно, конечно.
Амида ухмыляется, ссыпая нарезанные овощи в миску. Слишком уж хорошо меня знает, чтобы купиться на преувеличено ленивый и безразличный тон.
- Врать будешь кому-нибудь другому. Рассказывай, что привиделось, чем тебя духи припугнуть решили?
Подавив желание еще поиграть в несознанку, все же решаю рассказать историю про скелет. Амида слушал, не перебивая. Ему, жившему в непосредственной близости от Аокигахары, такие истории не в новинку, но вот услышать такое от меня – дорогого стоит.
- Нет, ты представляешь, я не мог на него не наступить. И Рицка тоже. Его даже при желании не перепрыгнешь так, чтобы не задеть. А он так лежал, как будто полз. Именно скелет. Там ведь не остатков одежды, ни волос, ни даже обуви. Уж она-то осталась, если бы он там умер.
Амида слушал не перебивая. Рассказ сам собой прерывается, когда из ванной выходит распаренный и донельзя довольный Рицка.
Улыбнувшись, подхожу к нему.
- Как себя чувствуешь?
- Голодно, - Жертва обнимает меня, - но в целом неплохо.
За одно только то, что он сам обнял меня, сам прижался, признавая, что рад меня видеть – я бы в Дзюкае поселился.
Оставив Рицку на попечение Амиде, я скрываюсь в ванной, намереваясь побыстрее принять душ, смыв вместе с грязью и потом и все плохие воспоминания о прошедших сутках.
Пообедав, мы решили остаток дня провести у Амиды, переночевав у него, а утром завтрашнего дня вернуться в Школу.
Мы оба слишком устали, чтобы хоть что-то делать. Единственное, чего сейчас хотелось – это отдохнуть.
Поэтому, воспользовавшись любезно предложенной Амидой комнатой, мы с Рицкой единодушно решили выспаться.
Пока Аояги готовился ко сну, я помогал Амиде убирать со стола.
- Хороший малыш, этот твой Рицка.
- Да кто ж спорит, - ставлю вымытую тарелку на просушку, - хотя вот братец его – та еще скотина.
- Я слышал, что его решили не казнить. Странно, потому что пользы от него сейчас никакой. Ценности, конечно, тоже, но согласись, спокойнее было бы, если бы его убили.
- Рицке было бы очень сложно.
Амида смывает мыльную пену с рук и выключает воду.
- Вижу, ты наконец-то научился думать как настоящий Боец. Зря я думал, что ты безнадежен.
Губы сами собой расползаются в улыбке. Действительно. Выходит, и в самом деле не так уж и безнадежен?
Рицка, уже в пижаме, выглянув из комнаты, сказал, что уже ложится спать, и сразу же юркнул обратно.
- Неужели он меня так боится? – Амида удивленно приподнимает бровь.
- Нет, - как же приятно осознавать, что я понимаю свою Жертву, - он просто действительно очень хочет спать.
Как бы я сам не хотел последовать примеру Жертвы, все равно заговорились мы со старым приятелем до полуночи. Уже в темноте войдя в комнату, я не смог удержаться от взгляда на свою маленькую Жертву.
- Ты тоже чувствуешь, что теперь все будет по-другому, да?
Едва касаюсь волос мальчика, боясь потревожить.
- Я тоже очень этому рад, малыш. Спокойной ночи.
Хотя Амида и уговаривал нас остаться переночевать, но и мне и Рицке хотелось как можно быстрее вернуться в Школу.
Да и не только в Школу.
Я знаю, что Рицка все еще очень любит брата и сейчас, не смотря на то, что тот не помнил его, хочет поделиться радостной новостью с Сеймеем.
Не знаю даже, что я испытываю к нему – моей бывшей Жертве. Пожалуй, я рад, что он лишился памяти. Но мне абсолютно все равно, что с ним станет в дальнейшем. И я рад, что Совет будет следить за ним, не позволив вновь взяться за старое - так безопаснее для Рицки, а для меня это главный критерий, определяющий мое отношение к людям.
- Нисей.
- М?
Поправляю внутрисалонное зеркало, чтобы видеть Рицку. Он сидит на заднем сидении машины, пристально глядя в окно.
- Так все же, зачем нам нужно было идти именно в лес? Ведь мы точно так же могли бы запереться в разных классах. И, предположим, ты бы сказал, что не выйдешь, пока я не смогу до тебя докричаться.
Сообразительный малыш.
- Потому что нужно было, чтобы ты сам пожелал меня найти. Дело даже не в том, чтобы ты, как ты выразился «докричался». Это бы не удалось. А в том, что бы ты пожелал меня найти. Что бы понял, что когда я радом – я смогу защитить тебя. Было необходимо, чтобы ты пожелал моей защиты.
- Нужно было, чтобы я испугался?
- Что-то вроде. Пока ты спокоен и пытаешься почувствовать меня в классе или в тренировочном бою, прошлое превалирует для тебя над всякими «так надо», которыми потчевал тебя Судзуки-сан. А когда речь идет о реальной опасности и единственный шанс спастись – найти меня... в общем, извини.
- Да ладно. Главное что подействовало.
Рицка подтягивает ноги к груди, обхватывает их руками и упирается подбородком в колени.
- Ну вот… а ты еще не хотел тренировочного боя. А сам отвел меня в лес самоубийц и бросил там , можно сказать, одного.
Я бы хотел было возразить, что я всегда рядом, но воспоминания о странном скелете не дали столь откровенно соврать. К тому же сейчас Рицка почувствует любую мою ложь.
- Вот поэтому я и прощу прощения, малыш.
Рицка вдруг цепляется за спинку моего кресла, подается вперед и быстро целует меня в щеку.
Чувствую, как тепло его благодарности и признательности растекается у самого сердца.
«Прощаю».
Продолжение в комментариях
@музыка: X-Ray Dog - Blaze of Glory, David Garrett - Smooth criminal
@темы: Loveless, Самолично написанное, слеш
-
-
18.03.2011 в 22:36Рицка проснулся, когда машина затормозила. Долгая дорога до города утомила, и мальчик сам не заметил, как заснул. Оглядевшись, он понял, что они приехали не к Школе, как предполагалось, а к больнице.
- Спасибо. - Жертва даже не удивилась. Все же Нисей и в самом деле понимает его желания.
Выйдя из машины, мальчик ежится от прохладного ветра. Через пару минут, поставив машину на стоянку, к Жертве присоединяется Нисей.
Рицка и сам не замечает, что для него теперь стало естественным ждать Бойца. Раньше Акаме в подобных ситуациях всегда просил его не уходить, а Рицка все порывался уйти, словно тяготился ожиданием или необходимостью идти вместе. Но теперь все изменилось, причем само собой.
Длинные коридоры больницы ни капельки не изменились, как и атмосфера легкой печали, которую Рицка всегда чувствует уже даже и на подходах к клиникам и госпиталям.
Когда они с Нисеем выходят из лифта, уже направляясь к нужной им палате, Рицка замечает впереди странно знакомую фигуру.
Соби выходит из палаты Аояги и, поправив очки, бросает взгляд на подошедшего Рицку.
- Добрый день.
Вот так просто. Словно бы ничего и не было.
- Добрый день, - Нисей кладет руку на плечо Рицки, прислушиваясь к звукам, доносящимся из палаты. Там Сеймей о чем–то тихо разговаривал с медсестрой. Значит, это был просто визит вежливости?
- Это был просто визит вежливости, - Агацума холодно-вежливо улыбается, прекрасно понимая, что Нисей сразу же заподозрил его, по меньшей мере, в убийстве Сеймея.
- Благодарю, что не забыли о моем дорогом брате. И нашли время его проведать, - Рицка чувствует поддержку Нисея, его заботу и готовность в случае необходимости защищать. И не понимает, как же он раньше не желал принимать это. Как мог отвергать эти чувства, ведь они не испорчены ни каплей фальши. Как он мог бояться, что история с Соби повторится?
- Вижу, вас двоих можно поздравить с обретением Имени? Примите мои поздравления. А сейчас прошу меня простить, мне нужно идти.
Безлико вежливые слова, не значащие ровным счетом ничего.
Агацума проходит мимо пары, направляясь к лифту.
Рицка не отрываясь смотрит ему во след.
Странно, но он чувствует только сожаление. И что-то похожее на сочувствие к своему бывшему Бойцу.
Сильный, беззаветно преданный законам, которые никогда не смогут подарить ему то тепло, что дарит одно на двоих Имя – Агацума кажется Рицке обреченным на блуждание духом.
Нисей фыркает, видимо почувствовав сочувствие в душе Жертвы.
«Эта жалость не делает чести ни тебе, ни ему, малыш».
- Однажды мы с тобой его на обе лопатки уложим.
- Не думаю, что это нужно.
Рицка дожидается, когда закрылись раздвижные двери лифта и лишь после этого входит в палату.
- Сеймей.
Аояги мило улыбнулся мальчику, про которого он знал лишь то, что это его брат.
- И ты здравствуй, Рицка-кун. Давненько не виделись.
***
Когда Нисей привез Рицку в общежитие Школы, уже почти наступила ночь.
Доведя мальчика до его комнаты, обнимает и наскоро целует его в щечку.
- Ну так что, ты доволен?
- Не то слово.
Рицка открывает дверь комнаты и буквально втаскивает Нисея к себе.
- Зайди!
Оказавшись в темноте комнаты, Боец первым делом обнимает Жертву, прижимая ее к себе.
Слова сейчас - лишние. Когда понимаешь другого человека, зачем что-то говорить?
Сердце мальчика бьется чуть учащенно, понятно, что он волнуется. Но маленький храбрец приподнимается на цыпочках и обнимает Бойца за шею, заставляя немного наклониться. А затем сам касается губами его губ. Впервые отважившись на поцелуй, Аояги наконец-то понимает, как же это приятно – когда ты сам тянешься к дорогому для тебя человеку. И он не отталкивает тебя, а, наоборот, с благодарностью принимает тебя, отвечает на поцелуй, обнимает так уверенно и крепко.
Раньше, когда Рицку целовал тот же Агацума, мальчик жутко смущался и панически боялся, что их кто-то может увидеть. А сейчас ему было все равно, даже если бы у этого поцелуя были свидетели.
Темнота помогала им погрузиться в ощущения, сосредоточиться на переживаниях и эмоциях.
Теплая ладонь Бойца скользнула под майку на поясницу мальчика, проходится по теплой коже, заставляя Рицку выгибаться, сильнее прижимаясь к Бойцу.
Когда Нисей наконец-то решил разорвать поцелуй, мальчик чувствовал, что все плывет перед его глазами.
Боец гладит Жертву по щеке, касается губами уголка его рта и едва заметно улыбается.
- И я тебя люблю, Рицка.
И быстро выходит за дверь, боясь, что если Аояги предложит ему остаться у него ночевать, то сил отказаться он в себе не найдет. Маленький чертенок, их Связи нет и двух суток, а он уже сводит своего Бойца с ума.
-
-
14.05.2011 в 00:09-
-
14.05.2011 в 00:46Соби да, по своему жалко...но всем хорошо сразу не бывает) Может потом найдет и свое счастье.
Мда.. под Кинга такой рассказик должен хорошо идти) Представляю. как оно органичненько легко
И большое спасибо за отзыв)) Эта вещь для меня очень важна, приятно знать, что усилия были не напрасны
-
-
14.05.2011 в 00:56Я не сразу прочитала, сто это сиквел. Сейчас взялась читать первое произведение. Все у меня не как у людей.
Нет, старания точно не напрасны. У меня вообще Акаме - самый любимый персонаж. Люблю, когда у него все хорошо. И хотя раньше вариант Нисей/Рицка как-то не очень рассматривала, то сейчас убедилась, что и так все может получиться очень тепло и здорово. Спасибо Вам большое и неиссякаемого вдохновения
-
-
14.05.2011 в 01:06я не то что бы издеваюсь.. просто я тут сижу одна в квартире, и оочень стараюсь не думать о всяких страшностях и не вспоминать а что е там было со скелетиком то XDDDD а то ведь при всей богатой фантазии запросто себя накручу до паники)))
После этих фиков у меня Акаме тоже самый любимый персонаж... я теперь даже Соби не так сильно люблю, хотя вообще канонный СобиРицка очень уважаю.
Спасибо
-
-
14.05.2011 в 01:17Полазала по Вашей коллекции Сей/Нисей. Скажите, а вы пишете по этому пейрингу? А то хотелось почитать, но вашего имени нету среди авторов.
или я просто слепая-
-
14.05.2011 в 01:23Нет, я по этому пейрингу ничего не писала. У меня из Лавлесса только "Без сердца", его продолжение "без доверия" и миник "Одинокий вечер" по Соби/Кио. ПРи всем моем уважении к СейНисей я никак не могла и не могу обойти уже сложившейся у меня ОТП Нисей/Рицка)))
-
-
14.05.2011 в 01:30СобиРицки я тоже люблю, особенно хорошо написанные. А вот Соби/Кио почему-то не могу читать. Для меня это как-то слишком...обреченно, наверное. Просто не представляю такого развития, когда они будут совсем вместе. Зато читала пейринг Рицу/Кио. Если честно - они меня покорили.
-
-
14.05.2011 в 01:42а после этого нервно поглядывать в окна, когда же там стемнеет . ух, действительно радикальная закалка))
СобиКио я тоже не воспринимаю, причем именно в таком ключе - понятно же. что вместе они не будут. Но от рассказ был моим самым первым и там над такой вещью как перспективность отношений я не сильно заморачивалась, увы мне. К тому же там СобиКио фоном идет. все равно в СобиРицка все уходит.XDDD
Зато читала пейринг Рицу/Кио. Если честно - они меня покорили.
ммм, а мне чето они на глаза не попадались. Хм, спасибо за наводку надо будет поискать и почитать это дело. хотя. подозреваю, что пейринг сей далек от популярности и многочисленности -_-
-
-
14.05.2011 в 01:52угу, стану или очень смелым человеком или очень психически нездоровым Х)
подозреваю, что пейринг сей далек от популярности и многочисленности -_-
О, это вообще только два фанфика у одного автора. Но я прям балдею с них. Кидаю ссылки, но сразу говорю - там много флафа
1. www.diary.ru/~ujasno/p140442062.htm#more1
2. www.diary.ru/~ujasno/p156669623.htm#more1
-
-
14.05.2011 в 01:57Флафф тоже хороший жанр, почитаю его с удовольствием *__* большое спасибо за ссыли ))
-
-
14.05.2011 в 02:05Да не за что
А пара действительно классная. Я даже по ним как-то арт небольшой рисовала. Нравятся они мне
-
-
14.05.2011 в 10:59на счет коллекции это конечно запросто, с учетом,что вы мне все перечислили все фики по этому пейрингу XDDD
Арт *__*ссылочку на арт бросьте, плиз, вечером вернусь - обязательно полюбуюсь *__*
-
-
14.05.2011 в 20:53Да уж, до такой пары пока больше никто не додумался
Арт... Он корявый. Он очень корявый. Сейчас я это понимаю особенно четко т____т Могу попробовать еще раз, задумка таки нарисовалась одна. Если этот будет лучше - скину, договорились?
-
-
14.05.2011 в 21:03хотя с точки зрения яоя она очень даже... колоритная и интересная *_*
кстати, как ночь прошла? Включенный свет - наше все? *спрашивает человек. который реально спал с включенной лампой*
конечно, как вам будет удобнее)) как человек, очень-очень слабо (к своему стыду) занимающийся рисованием, понимаю, что такое нежелание показывать неидеальную работу)))
-
-
14.05.2011 в 21:23О, да, еще какая интересная*_____* Ничего, будем продвигать. Я уже трех людей заставила о них задуматься, и буду продолжать популяризировать
Ночь прошла хорошо. У нас сейчас, пока друзья укатили на море, живет их чудо - английский дог Ройм. Разложила диван, забралась с пледом и подушкой к стеночке, Ройма положила с краю. Он от такого счастья, как валяние на диване всю ночь спал рядом почти не шевелясь, чтоб не согнала. Наивный, я б без него каждого шороха боялась. А так - только блеклый ночник, надежная охрана и спокойный сон
Да, там кошмар что творилось. Хотя я старалась. Ну, этот арт, надеюсь, лучше получится. Только чую, рисовать его буду дооолго >.<
-
-
14.05.2011 в 21:30Я тут главенствую над 4 кошками и как-то не сильно верю в их защитные свойства XDDD эти поганки ночью могут начать бегать (в том числе и по мне >_<
Вообще я бы хотела собаку перетащить к себе Т_Т но из-за кошек нельзя. Я как то привыкла, что псинка рядом и сейчас чувствую себя довольно неуютно. Поэтому уже вторую неделю не смотрю ничего страшнее Фримена и трейлеров к фильмам - не хочу под одеялом трястись))
Вы можете рисовать людей)) В моих глазах это уже достойный всяческого уважения факт )))
-
-
14.05.2011 в 21:49Да коряво я умею, но порой более-менее получается. Ничего, буду практиковаться, вдруг подучись получше
-
-
14.05.2011 в 21:57Я всегда о колли или гончей мечтала *_* Мне еще лайки нравятся, хотя. животных некрасивых в принципе не бывает, так что меня устроит любая порода или отсутствие оной.
А ты училась в художке? или самоучением больше?
-
-
14.05.2011 в 22:06Сама, самоучка я
-
-
14.05.2011 в 22:12Ога. про сфинксов слышала и даже видела... но к себе такую не хочу)) Не хотелось бы, что бы мое животное было родовитее и аристократичнее меня
о, это я уважаю)) Тоже помаленьку учусь и пробую что-то, но это все на уровне "радуйся, что получилось срисовать, но никому не показывай"
-
-
14.05.2011 в 22:55А я ЭТО гладила. Тепленький, но я все же больше люблю кожаные куртки, чем кожаных зверьков
Да я тоже сначала так, а потом приноровилась и стала сама пробовать
-
-
15.05.2011 в 01:37-
-
17.05.2011 в 20:52А набросок весьма и весьма интересен. Конечно, хотелось бы увидеть его в покрашенном варианте, но в целом, мне он нравится *_* ваш метод популяризации пейринга работает на все 100%)))
-
-
17.05.2011 в 21:17Докрашивать сяду
есликогда сессию сдам.Да не, пока не особо. Желающие такое читать есть, а вот желающие писать - только пара человек. И то там такой случай, что лень родилась раньше их
-
-
19.05.2011 в 14:58Сессия >_< ужасное слово)) Удачи с прогрызанием гранита науки!!
Я уже подумываю о чем-то таком, правда пока сюжет не вяжется. Но если вдруг придумается - напишу обязательно )))